Для этой случайной встречи был бы хорош соответствующий пейзаж. Например, весна: щебечущие птицы, щетина травы на газонах, запах влажной земли, клейкие листочки на деревьях и набухшие, готовые взорваться почки на кустарниках, освобожденные из оков зимней одежды буйные детишки, вдруг, как ранние грибы, вылезшие на свет божий беременные женщины, чьи животы прежде были не заметны под пальто и куртками, словом – общая радость пробуждению природы.

Увы, романтические декорации отсутствовали. Календарно весна наступила: несколько дней палило солнце, растаял грязный городской снег. Но снова задул холодный ветер, и прошлогодние листья, которые он кружил по тротуару, говорили скорее об осени.

Виктор шел по улице и думал: «Весной бывает состояние природы, напоминающее осень. А осенью вдруг дохнет весной, что-то есть на этот счет у классика. Кажется, у Тютчева. „В кругу убийственных забот… тра-та-та, не помню… минувшим нас обвеет и обнимет… как там дальше? У мамы был вечер в библиотеке, посвященный Тютчеву. Вспомнил. Вдруг ветер подует теплый и сырой, опавший лист погонит пред собою, и душу нам обдаст как бы весною“».

Вика, закинув сумку на плечо, согнутыми ладошками, приставленными к вискам, спасала тушь на ресницах – на ветру глаза слезились и тушь растекалась. Навстречу шел парень, фигурой, статью похожий на Виктора. Похожие на Виктора ей мерещились постоянно.

Прямо по курсу на Виктора двигалась девушка, нелепо закрывшая лицо ладонями, точно лошадь с шорами. У Вики тоже слезились на ветру глаза, текла тушь. Он предлагал ей купить маску для подводного плавания и надевать в ветреные дни. А что? Ему жена нравится и в маске, а до остальных разве есть дело? Не хочешь маску, тогда полезай ко мне под мышку, плаксивый воробей!

Миновав друг друга, они сделали несколько шагов и застыли, потом медленно развернулись. Вика опустила руки, у Виктора капюшон куртки порывом ветра сорвало с головы.

«Зарос, давно не стригся», – подумала Вика, глядя, как играет ветер с его шевелюрой.

«Сейчас заплачет черными слезами», – подумал Виктор и, не дожидаясь Викиных косметических слез, шагнул к ней, забыто-привычным жестом припечатал к своей груди ее голову, согнулся, чуть выставил вперед и наклонил правое плечо, защищая от ветра. Одной рукой он держал Вику за лацкан пальто, другой – обнимал за плечи. Не вырвется. Они пошли. Они не соображали, идут ли в ту сторону, куда шел Виктор, или в противоположную – туда, куда направлялась Вика. Они просто шли – сквозь толпу, мимо газетно-книжных киосков и тех, что торгуют мороженым, сладостями и спиртным, мимо автобусных и троллейбусных остановок – мимо всего мира.

Надо причалить, понимал Виктор. Он не хотел вести жену в ресторан или в кафешку, в собственный дом или к друзьям.

– Можно в этом городе найти место, где нет ветра и людей? – спросил он вслух.

– Мы до парка дошли, – тихо откликнулась Вика. – Там летняя веранда.

Она вдруг испугалась, что Виктор сейчас разожмет объятия и они пойдут под ручку, как нормальные муж и жена. Вика просунула руку между застежками куртки мужа и обхватила его за талию.