Потом он увидел его.

Кутанс перешел на бег, не обращая внимания на валящий снег.

Ледяной воздух жег легкие и глаза, ветер швырялся снегом ему в лицо. На нем была одна рубашка, холод сулил погибель, но сейчас он был нечувствителен к боли, не ведал опасности.

Завернув в свою куртку Джулиана, он изо всех сил прижимал его к себе.

Маделин убежала вперед, чтобы завести машину и прогреть салон.

Над их головами кружили, как стервятники, огромные серые чайки, издававшие безумные, пугающие крики.

На бегу, нагнув голову, почти прижавшись щекой к белому детскому лицу, он пытался поделиться с мальчиком всем, чем только мог: своим теплом, дыханием, самой жизнью.

Каждое его движение было строго выверенным, он четко знал, что делать. Знал, что не поскользнется на льду, в который превратилась поверхность понтона, знал, что ребенок не умрет у него на руках. Он успел его осмотреть, вынося из трюма. Джулиан был в глубоком шоке, не мог открыть глаза, потому что столько времени провел в потемках, но Бьянка, похоже, ухаживала за ним до своего последнего вздоха, потому что назвать его умирающим было нельзя.

– Все будет хорошо, Джулиан, – повторял ему Гаспар.

Малыш, не размыкая век, трясся и лязгал зубами.

Свободной рукой Гаспар вытащил из кармана куртки плюшевую собачонку и пристроил ее мальчику под подбородок.

– Теперь все наладится, ты уже большой парень. Смотри, я принес тебе твоего приятеля, он будет тебя греть.

Все это Кутанс говорил на бегу.

Раненые руки опять кровоточили, боль была такая, что он не мог ими шевелить – и все же шевелил, куда ж деваться?

Колеса буксовали в снегу, мотор ревел. Гаспар разглядел сквозь метель пикап: Маделин постаралась подъехать как можно ближе к берегу. Внезапно Джулиан что-то пробормотал. Он решил, что не расслышал, и попросил ребенка повторить сказанное.

– Это ты, папа? – спросил мальчик.

Кутанс понимал, почему бедняжка обознался: полная дезориентация, одежда Лоренца и его лосьон, пропитавший и рубашку, и куртку, а тут еще игрушка…

Он уже открыл рот, чтобы устранить недоразумение, но с удивлением услышал собственный голос:

– Да, это я.

Благодаря полному приводу пикап без труда справлялся с завалившим дороги снегом. Удобство салона сглаживало ярость стихии, контрастировало с полярным холодом, властвовавшим снаружи. Обогреватель был включен на полную мощь, радиоприемник, настроенный на местную станцию, каждые пятнадцать минут негромко информировал о ситуации на трассах.

Гаспар и Маделин уже полчаса, оставив позади кладбище кораблей, не произносили ни слова. Гаспар по-прежнему обнимал Джулиана, который, прижавшись к нему, как будто задремал. Закутанный в отцовскую куртку, он сейчас смахивал на светлую копну густых спутанных волос. Вцепившись всеми четырьмя пальцами левой руки в ладонь Гаспара, он не ослаблял хватку даже во сне.

Маделин, прожигая навигатор горящими глазами, ввела в него адрес больницы «Бельвю» на Манхэттене. Они находились на федеральной автостраде № 95, в районе Секокуса в Нью-Джерси. День был нерабочий, на дорогах было почти свободно, несмотря на метеоусловия, значительно усложнявшие движение.