— Здравствуй, премудрый царь. Верно ли мы слышали, что ты горазд судить и рядить?

Соломон величественно кивнул.

— Ты насудишь, — проворчал Жихарь, но Будимир, Китоврас и Яр–Тур дружно его одернули.

— Значит, нам тебя сама судьба прислала, — сказал старец. На груди у него висела серебряная цепь выборного человека. — Изволишь видеть, у нас в городе уже третий год идет тяжба. Мы тут пополам поделились, скоро начнем драться.

— Послушаю вас, добрые люди, — кивнул царь.

— Тому два года назад, — начал старец, — у нас умер богатый хозяин.

Остались после него два сына — Лутоня да Зимогор с Богодулом…

— Постой, постой, — сказал царь. — Или два сына осталось, или три сына?

— В том-то и дело! Только у Лутони одна голова, а у другого сына две: Зимогор и Богодул. Они требуют себе две трети наследства…

— А как же! — заревели в толпе две глотки. Горожане вытолкнули вперед двухголового. Головы были одинаковые. Ни одна, ни другая доверия не вызывали.

— Где же ответчик? — вопросил царь.

— Хворает, — объяснил староста–старец. — Они все время между собой дерутся.

Днем одна голова спит, а другая с братом воюет. Ночью Лутоня уснет, а проспавшаяся голова его опять терзать начинает. Скоро они Лутоню изведут совсем, тогда все само собой решится, да ведь не по закону…

— Не по закону, — согласился царь. — Мало ли у кого сколько голов вырастет! Так никаких наследств не хватит!

— Да–а? — хором возмутились Богодул и Зимогор. — Нам ведь и пищи требуется вдвое!

— Хорошо, — сказал царь. — Дело ваше я разобрал, сейчас буду судить и рядить…

Он поманил к себе Жихаря и Будимира и что-то нашептал им. Жихарь побежал по торговым рядам, Будимир почистил перья.

Пока богатырь бегал, толпа успела разделиться надвое и ожидала решения, чтобы тут же признать его несправедливым и затеять бой. Тут бы досталось всем: и двухголовым, и безголовым, и премудрым, и в перьях, и с конскими копытами.

Подоспевший Жихарь протянул царю свою добычу. Царь подозвал к себе двухголового.

— Вот ты кто? — указал он на левую голову.

— Богодул. Зимогор, — ответили обе враз.

— Так вот, Зимодул, вот тебе смоляной вар. Возьми его в рот, жуй и не смей выплевывать, что бы ни случилось.

В наступившей тишине двухголовый взял у царя липкий комок. Рука его долго колебалась, в какой изо ртов отправить вар, но одна из голов победила, а вторая только напрасно щелкнула зубами. Заиграли желваки на скулах удачливой головы, и скоро варом ей накрепко склеило зубы. Голова мучительно замычала, и тут по знаку царя Будимир лихо взлетел вверх и давай долбить онемевшую голову в самое темечко.

Другая, свободная от вара голова заорала от лютой боли. Царь жестом велел петуху прекратить и спросил:

— Все видели? Все слышали? Больно только одной голове, а кричит совсем–совсем другая! Это о чем нам говорит? Это нам говорит о том, что головы целых две, а душа таки одна! И доля на эту душу тоже полагается одна.

— Верно! Верно! — закричали сторонники Лутони.

— А ведь верно! — отозвались бывшие приверженцы Богодула–Зимогора.

И бросились друг на друга — только не с пинками и зуботычинами, а с объятиями и поздравлениями.