Рука потянула его за плечо. Попытавшись сесть, Сандерс обнаружил, что полукруг чистого тротуара исчез, а его тело распростерто на ложе из проросших из земли игл. Быстрее всего они отросли у входа на склад, и его правая рука оказалась заключенной в футляр из множества кристаллических шипов трех-четырех дюймов длиной, который доходил почти до плеча. Внутри этой примороженной рукавицы, которую он едва мог поднять, пальцы его окружал настоящий лабиринт радуг.

Сандерс с трудом сумел встать на колени, отломав часть кристаллов. Оказалось, что позади него, сжимая в руках ружье, на корточках сидит бородатый мужчина в белом костюме.

– Вентресс! – Сандерс с криком поднял свою превратившуюся в самоцвет руку. В солнечных лучах крохотные узелки драгоценных камней, выпавших из-под манжет, светились среди кристаллизовавшихся тканей его руки, словно врезанные в нее звезды. – Вентресс, ради бога!

Его крик отвлек Вентресса от дотошного осмотра наполненной светом улицы. Небольшое лицо и блестящие глаза архитектора были преображены странными цветными пятнами, испещрившими кожу и заштриховавшими бледно-голубым и лиловым бороду. Его костюм источал тысячи цветных полос.

Он встал на колени рядом с Сандерсом, пытаясь приставить на место оторванную от руки доктора полоску кристаллов. Прежде чем он успел что-либо сказать, прогремели выстрелы, и стеклянная шпалера, застывшая в дверном проеме, разлетелась ливнем осколков. Вентресс скорчился позади Сандерса, потом метнулся к окну. Когда по улице разнеслось эхо нового выстрела, они, миновав разграбленные прилавки, вбежали в кладовую для хранения драгоценностей, где за распахнутой настежь дверцей сейфа виднелась груда в беспорядке побросанных металлических коробок. Вентресс походя захлопнул крышки пустых поддонов и принялся сгребать в кучу рассыпанные по полу мелкие самоцветы.

Рассовав их Сандерсу по пустым карманам, он потащил его через окно, и они оказались на аллее позади дома, откуда выбрались на примыкающую улицу, преображенную нависшей над головой сетью решеток в туннель пунцового света. Они остановились у первого же поворота, и Вентресс повелительно махнул рукой в сторону маячившего в каких-то пятидесяти ярдах от них леса.

– Бегите, бегите! Через лес, куда угодно! Это все, что вам остается!

Он подтолкнул Сандерса прикладом ружья, казенную часть которого усеивала теперь россыпь серебряных кристаллов, превративших его в подобие средневекового кремневого ружья. Сандерс поднял руку. Грани самоцветов плясали в солнечном луче, словно рой светляков.

– Моя рука, Вентресс! Уже по самое плечо!

– Бегите! Больше ничто вам не поможет! – Расцвеченное лицо Вентресса озарилось гневом, будто от возмущения, что Сандерс никак не может примириться с лесом. – Не тратьте попусту самоцветы, они не могут спасать вас вечно!

Превозмогая себя, Сандерс бегом бросился к лесу и очутился в первой из череды светозарных пещер. Он вращал рукой, как неуклюжим пропеллером, и ощущал, как кристаллы начинают понемногу таять. Ему повезло, и он вскоре наткнулся на узкий приток заворачивающей сюда от гавани реки; он помчался, словно дикарь, по ее окаменевшей поверхности.