Что, если у нее ничего не выйдет?

Что, если она недостаточно сильна?

Что, если этот гамбит действительно глупая идея, как предупреждал Мистер Добряк?

– Шевелись! – раздался крик, сопровождаемый ударом кнута по спине.

В который раз стиснув зубы, Мия повиновалась.

После короткой поездки в фургоне она ступила во внутренний двор Вороньего Гнезда. Сердце заныло в груди. Крепость выглядела так знакомо; пейзаж, звуки… Черная Мать, даже запах – ничего не изменилось! Кроме одного: на охристых каменных стенах, где когда-то парила Ворона Корвере, теперь висел фамильный герб Марка Рема – красный сокол на черно-белом фоне.

«У меня решительно дурное предчувствие насчет этого…»

Нахлынули образы из детства, смешиваясь с воспоминаниями о кончине ее родителей. Ее отец, повешенный вместе с генералом Антонием на глазах улюлюкающей толпы. Ее мама и брат, погибшие в Философском Камне. В глубине души Мия всегда знала, что этот замок больше им не принадлежит, что это уже не ее дом. Но видеть цвета ублюдка Рема на стенах, даже после того, как она его прикончила… Мие казалось, будто земля закачалась под ногами. Желудок взбунтовался, накатило грязное, тошнотворное чувство. И все же у нее не было времени размышлять о гибели своей старой семьи.

Ведь ее уже ждала новая.

Они выстроились в ряд, словно ожидающие поверки легионеры. Тринадцать мужчин и две женщины, одетые в набедренные повязки и металлические доспехи с кожаными вставками – наплечники, поножи для голеней и тому подобное. Мокрая от пота кожа блестела в свете двух горящих солнц, придавая им вид бронзовых статуй. Мужчины и женщины, которые сражались на аренах «Венатуса», выживали и погибали под вопли охмелевшей от крови толпы.

Гладиаты.

Когда донна Леона вышла из фургона, они ударили кулаком в грудь и прокричали все, как один:

– Домина!

Леона прижала пальцы к губам и послала им воздушный поцелуй.

– Мои Соколы, – улыбнулась она. – Вы выглядите великолепно.

Экзекутор щелкнул кнутом и приказал Мие и ее товарищам вылезти из фургона. Сидоний, как обычно, протолкнулся первым. Маттео снова улыбнулся и уступил ей дорогу. Мия спрыгнула на землю и почувствовала на себе пятнадцать пар глаз, изучающих каждый сантиметр ее тела. Увидела скривившиеся губы, насмешливые взгляды. Но гладиаты были вышколены, как солдаты, и не смели проронить ни слова в присутствии своей госпожи.

– Знакомство я оставляю на тебя, экзекутор, – сказала донна Леона. – У меня назначен очень длительный прием ванны и просмотр гроссбуха.

– Ваш шепот – моя воля, – итреец поклонился.

Женщина вошла под высокую каменную арку и скрылась в крепости за ней. Мия проследила за ней взглядом, наблюдая, как та общается со слугами, как двигается. Леона немного напоминала ее мать, Алинне. Она б…

Хрясь!

Щелканье кнута экзекутора заставил полностью переключить ее внимание.

Мужчина стоял перед ними со своим орудием в одном руке. Другой он, нагнувшись, зачерпнул горсть охристой земли и позволил ей медленно просыпаться сквозь пальцы. Он посмотрел Мие и остальным новоприбывшим в глаза и произнес голосом, напоминавшим трение камня о камень: