– Гадаешь, не попытаюсь ли я тебя утопить, верно? – губы Джессамины изогнулись в улыбке. – Не всажу ли кинжал в спину, стоит тебе отвернуться?

– С чего ты взяла, что я повернусь к тебе спиной, Рыжая?

Джессамина покачала головой, ее голос стал твердым, а тон ледяным:

– Между нами по-прежнему вражда. Но в ту перемену, когда я явлюсь за тобой, ты не будешь сидеть голой в ванне с мылом в глазах. Ты будешь в полной готовности и с клинком в руке. Это я тебе обещаю, – она улыбнулась широкой улыбкой от уха до уха. – Так что не бойся, Корвере.

Мия посмотрела на ванны, испускающие пар. На тень у своих ног. И улыбнулась в ответ.

– Я никогда не боюсь.

Спустя час Мия стояла перед дверью в кабинет епископа Часовни Годсгрейва. На ней были сапоги по колено, черные кожаные штаны и камзол из черного потертого бархата. Волосы тщательно расчесаны. Сбоку висит отцовский меч из могильной кости, материнский стилет прячется в рукаве-колокольчике.

Кабинет епископа прятался в путанице костяных туннелей – внутренности часовни были настоящим лабиринтом, и Мия довольно быстро заблудилась. Если бы не Джессамина, вряд ли бы она нашла обратную дорогу к кровавому бассейну, и это еще больше насторожило ее.

Дверь в кабинет бесшумно отворилась, и в тенях коридора возник силуэт стройного юноши, одетого в темный бархат. После их последней встречи он прошел через процедуру ткачества, но по-прежнему оставался слишком худым, а эти пронзительные лазурные глаза Мия узнала бы везде. Темные волосы, призрачно-бледная кожа, губы слегка поджаты из-за беззубых десен.

– Тишь, – улыбнулась она.

Юноша остановился и осмотрел Мию с головы до пят, будто удивляясь встрече с ней. Его губы изогнулись в легкой улыбке, а руки начали жестикулировать на безъязыком.

Привет.

Она тоже принялась быстро жестикулировать.

Ты служишь здесь? В Годсгрейве?

Тишь кивнул.

Восемь месяцев.

Я рада вновь тебя видеть.

Неужели?

Нужно выпить за встречу.

Юноша посмотрел на Джессамину и уклончиво пожал плечами.

– Слушайте, мне очень жаль прерывать ваше трогательное воссоединение, – сказала рыжая. – Но, честное слово, я сейчас разрыдаюсь от наплыва эмоций, а нас ждет епископ.

Тишь кивнул и посмотрел на Мию.

Да присмотрит за тобой Мать.

Слегка поклонившись, юноша прижал кончики пальцев друг к другу и ушел по коридору – тихий, как тень. Мия наблюдала, как он удаляется, с легкой грустью. Они с Тишью вместе учились, будучи аколитами. Он помог ей в последних испытаниях, а она, в благодарность, спасла ему жизнь во время нападения люминатов. Но странный юноша, как всегда, держался особняком.

«В первую очередь он убийца».

Джесс трижды постучала в дверь.

– Еб вашу мать, чего еще?! – грубо спросил изнутри усталый голос.

Джессамина открыла дверь и впустила Мию внутрь. Девушка вошла в кабинет епископа и окинула взглядом комнату. Костяные стены были заставлены полками, заполненными неаккуратными стопками бумаг, Пачки пергаментов, в свитках или просто нагроможденные друг на друга, а также сотни книг, стоявшие в беспорядке или разбросанные по полу – все выглядело так, будто в библиотеке пьяницы взорвалась сфера чудно-стекла. На стеллаже вдоль одной из стен разложено оружие со всех уголков республики: солнцестальный клинок люмината; ваанианский боевой топор; обоюдоострый гладиус с одной из гладиатских арен; рапира из лиизианской стали. Все они блестели в тусклом аркимическом свете.