Рядом со служителями церкви находились ложи костеродных и сангил. Мия высмотрела Леонида и его дородного экзекутора Тита. Увидела магистру в шикарном багряном платье. Но Леоны нигде не было. Девушка подняла взгляд выше к трибунам – к идущему волнами, ревущему, набухающему океану людей.

– Ворона! – кричали они. – ВОРОНА!

Мия посмотрела на ложе консула с рифлеными колоннами и навесом от солнца. Там сидел Сенат Годсгрейва, старики с блестящими глазами в белых тогах с фиолетовой окаемкой. Их окружала небольшая армия люминатов, в чьих руках горели солнцестальные мечи. Она увидела большой стул, отделанный золотом, опасно напоминающий трон. Но стул пустовал.

«Скаевы нет».

Прозвучали фанфары, возвращая внимание Мии обратно к песку. К ней шли Сидоний и остальные, держа в руках ржавые мечи. Эти поединки не предполагались как равные, но бывшие Соколы Рема все равно были гладиатами. Побитые, ушибленные, истощенные, но их семеро, а она одна. Ржавый меч все равно мог порезать до кости, если ударить с достаточной силой, а ядовитый язык мог ранить даже глубже.

– Итак, – сказал Волнозор, останавливаясь в шести метрах от нее. – Они отправили вас заносить топор, ми донна? Полагаю, это логично.

– Всемогущий Аа, – выдохнул Сидоний. – Где твое сердце, Мия?

– Погребено вместе с моим отцом, Сидоний, – ответила она.

– Коварная ебаная манда! – сплюнула Мечница.

Мия посмотрела на семерку, на лица людей, которые однажды звали ее подругой. Во рту пересохло. Тело обливалось потом.

«Вскоре все это воздастся».

– Я бы тебе объяснила, почему считаю это слово комплиментом, а не оскорблением, – сказала девушка. – Но не уверена, что у нас есть время для монолога, Мечница.

Она подняла тяжелый меч, острый кинжал и отсалютовала консульскому ложу.

– А теперь давайте покончим с этим.

Прозвучали фанфары, толпа заорала, а донна Леона подошла к своему месту в ложе сангил. Магистра поприветствовала ее улыбкой, поднимая зонтик над головой госпожи, чтобы прикрыть ее от горящих глаз Отца Света.

Окинув взглядом соседние места, Леона увидела Тацита, Траяна, Филлипи и остальных завсегдатаев, окруженных экзекуторами и слугами, облаченных в яркие цвета своих коллегий. Их гербы украшали знамена за спинами. И прямо слева от нее, под ревущим золотым львом, одетый в экстравагантный сюртук и с ягодой винограда в зубах…

– Отец, – кивнула она.

– Дорогая дочь, – Леонид улыбнулся, поднимая голос, чтобы перекричать гул толпы. – Мое сердце возрадовалось при виде тебя.

– Взаимно, – ответила Леона. – Полагаю, мое первое погашение уже пришло?

– Да, – крикнул Леонид. – Я получил его с благодарностью и, признаться, немалой долей удивления.

– Ты поймешь, что я полна сюрпризов, отец, – крикнула она в ответ. – Уверена, твоя Изгнанница подтвердила бы это, если бы моя Ворона не снесла ей голову с плеч.

Сангилы вокруг них заулыбались и зашептали, мысленно добавляя один балл к счету. Но Леонид лишь фыркнул и закинул еще одну ягоду в рот.

– Мы не думали, что ты почтишь нас своим присутствием на казни.

– Прости, что разочаровала тебя.

– Я уже привык, моя дорогая, – вздохнул он. – Как я только что говорил Филлипи, не уверен, что стыд позволил бы мне явить свое лицо народу, если бы большую часть