— Катюха, налей мне еще супчику, — попросила хорошенькая Светлана. — Я фасолевый суп просто обожаю.

— А дети не едят, — вставил кто-то.

— А какой они едят? Они вообще супы не едят. Поковыряются ложкой и отставят. Вечно полные тарелки выливаю, — проворчала Катерина, наливая Свете поварешку с самого дна кастрюли.

— Ну, куриный еще кое-как едят.

— Что же, каждый день куриный варить? Прыщами пойдут, — отозвалась Катя.

— Ну ты, Катюха, даешь! Прямо на рабочем месте… В антисанитарных условиях, — вернулась к прерванной теме одна из нянечек.

— Почему это в антисанитарных? — обиделась Катя. — У меня на кухне чисто. И раковина опять же рядом.

— До вечера-то потерпеть не могли? — хмыкнула Света, отправляя ложку в накрашенный рот.

— Тебе хорошо, у тебя муж каждую ночь под боком.

— Почему это каждую? Он в рейсы уходит. Так что и по неделе, и по две не видимся. Но чтобы сразу же, в первую минуту встречи, прямо на кухне…

— Ты, Светка, фригидная женщина. А я без мужика и трех дней не могу прожить.

Света вдруг, широко открыв рот, бросилась к раковине. По ее подбородку сползала струйка крови. О фаянс брякнул осколок стекла.

— Ты посмотри, что у тебя в супе! У тебя там стекла! — закричала Светлана, извлекая из раковины осколок. — Я рот порезала!

— Какие стекла, ты что? — закричала в свою очередь Катерина;

— Что? А вот то! Ты посмотри! Осколок какой-то ампулы! Дети порезаться могли! Или вообще проглотить! Ты что туда сунула, в свою кастрюлю?!

— Ничего я не совала, — отбивалась покрасневшая Катерина, в полном недоумении разглядывая осколок.

— А кто совал? Вместо того чтобы трахаться, смотрела бы лучше, что на обед даешь! А если бы ребенок поранился, ты представляешь, что было бы?

— При чем тут?.. Может, это Зинаида, когда пробу снимала, какое-нибудь лекарство уронила, — завелась Катерина.

— Я уронила? — вскричала медсестра Зинаида. — Что ты несешь?

Она кинулась к кастрюле, помешала поварешкой остатки супа, извлекла еще пару осколков.

— У меня и ампул-то таких нет, — пробормотала она, разглядывая кусочки стекла сквозь линзы очков.

На пороге столовой возникла заведующая.

— Что у вас происходит? — ледяным голосом спросила Мария Сергеевна.

Повисла тишина. Красная как рак Катерина умоляюще смотрела на подруг.

— Светлана Николаевна, у вас кровь на губе! ! Что это такое?

— Я… Я вилкой нечаянно поранилась, — пробубнила Света, вытирая губу платком.

— А вы не засиделись ли здесь? Что у вас в спальнях происходит? Дети там, поди, уже на головах стоят! Марш по группам. Екатерина, полдник через двадцать минут, а ты рассиживаешься!

Маленькая сухонькая заведующая строго глянула на подчиненных, развернулась, показав узкую прямую спину, и исчезла.

Настроение было испорчено. Катя пыталась оправдываться, но так толком ничего и не могла объяснить. И в этот момент дверь комнаты отворилась. На пороге вновь возник Мишаня. Катя покраснела. Женщины, неодобрительно хмыкнув, молча вышли.

Лицо Мишани было чем-то озабочено.

— Слышь, Катька, ты уборку в пищеблоке после моего ухода не делала?

— Ничего я не делала, — буркнула девушка. — Ты зачем вернулся? У меня и так неприятности, а тут ты глаза всем мозолишь!