— Иди домой и переночуй там перед отъездом в Тунис.

— Ты не одобряешь мое бегство? — И Синджин улыбнулся той самой обезоруживающей открытостью улыбкой шестнадцатилетнего юноши. Хариет пожала плечами.

— Возможно, я и не одобряю причины твоего бегства. Все вместе: брак, мужские клубы, из которых все выходят эгоистами, твой страх за Бо, твою вину за то, что предал забвению Катарину… И, несмотря ни на что, тебе следует остаться по гораздо более важной причине.., потому что ты любишь свою жену.

Выслушав весь это монолог, Синджин улыбнулся еще шире:

— И все эти две недели я обременял тебя этим? — тихо сказал он, и голубые глаза неожиданно и задиристо сверкнули. — Ты должна прислать мне счет за лечение.

Очевидно, Синджин не был склонен к ретроспективе воспоминаний, и, возможно, Хариет сказала больше, чем нужно, но утром он отплывал, и она хотела, чтобы Синджин, по крайней мере, знал правду о своих чувствах.

— Ты заплатил мне достаточно денег за все эти годы, дорогой, чтобы сделать меня богатой, — ответила она с теплотой в голосе. — Итак, по вполне понятным причинам мои обязанности священника на исповеди подошли к концу, — вкрадчиво намекнула Хариет.

— М-м-м, — Синджин улыбнулся, припоминая потрясающие способности Хариет как драматической актрисы. — Может быть, ты будешь придерживаться своего обета безбрачия до моего возвращения, — и, усмехнувшись, он предложил:

— И к этому времени я изгоню из себя демонов.

— Желательно, дорогуша, — ответила Хариет невесело.

Синджин был одним из тех редких мужчин, заинтересовавших ее, а Хариет выбирала себе любовников нечасто и очень щепетильно.

— Прошу тебя, сделай мне одолжение. Попрощайся с женой. Я помню, как Шоу бросил меня, не сказав ни слова. Челси еще очень молода.

Первый любовник Хариет, Шоу Пентерст, просто-напросто однажды сбежал, не оставив записки и не попрощавшись; он побоялся сказать Хариет в лицо, что его семья нашла подходящую партию для него и его наследства. Хариет любила его, как может любить только шестнадцатилетняя девочка своего первого красавца-соблазнителя, и боль этой утраты еще до конца не угасла в ее душе.

— Я должен это сделать? — Синджин слегка поддразнивал Хариет, хотя прекрасно знал об этой ее любви к Шоу, у которого теперь была богатая жена, узконосая, некрасивая особа, восемь детей, чудовищное нагромождение камней в Котсуолде, которое он называл «домом», да еще алкоголизм — в качестве компенсации за личное несчастье.

— Неужели это так трудно? Просто попрощаться.

Не уезжай, не сказав ей ни слова.

Синджин прекрасно знал, что этого требует элементарная вежливость, и поэтому внутренне настроился на прощание.

— В таком случае, — сказал он, взглянув на часы, стоявшие у Хариет в комнате на камине, и отметив про себя поздний час, — мне следует идти домой.

— Поцелуй ее от меня, — усмехнулась Хариет.

— Ну вот еще, какие поцелуи. Она ведь всего лишь жена. — И Синджин поднялся со своего мягкого глубокого кресла с подушками.

Было почти четыре часа утра, когда привратник открыл перед Синджином дверь в Сет-Хаусе. Шепотом они обменялись приветствиями, и Синджин пересек холл по мраморному полу. Поднимаясь вверх по слабо освещенной лестнице и обозревая неестественно белый бордюр и арочные потолки, он вдруг почувствовал неимоверную усталость от многих бессонных ночей.