— Все, Андрюша, — выдыхает шепотом, не переставая меня губами касаться. — А то неудобно…

— Иду.

Напустив серьезный вид, выхожу, чтобы успела привести себя в порядок. Заворачиваю в общую ванную на этаже, чтобы руки да лицо ополоснуть, и сбегаю вниз к Саульским.

Светлана, заручившись помощью Юли и детей, уже на стол накрывает. Через стеклянную дверь вижу, что Сауль курит на террасе. Спешу составить ему компанию.

— Гляди в оба, Рейнер. Приглянулась моему Бо твоя Татка. Не проворонь, — ухмыляется, а мне совсем не весело на заданной волне.

Нет, к мальчишке, конечно, не ревную. Вспоминается толпа студентиков-прихлебателей. В частности, треклятый хрен по имени Валера.

— Не в тему, Сауль, — сипло бубню, прежде чем прикурить и сделать первую затяжку.

Тот откровенно смеется.

— За живое задел? Срывает ревность крышу?

— Есть немного, — выдаю малую часть правды.

— Немного?

Ну, сука, сам же видит, что увяз я в ней по самое не могу… Еще и ковыряет умышленно.

— Пока никого не убил. Так понятно?

— Ты, давай, не дури, — седлает любимого конька — поучает. — Понимаю все. Сам пережил. Но тут без вариантов понятно, любит она тебя.

Казалось бы, что такого? Частное мнение со стороны человека, который в принципе не является заинтересованной стороной. А у меня… Все изнутри огнем обдает. Особенно, когда боковым зрением через стекло ловлю появление в гостиной Таты. Не успевая подумать, поворачиваюсь. В красном вязаном платье и с ярким румянцем на щеках, смущенно улыбается и коротко машет рукой.

— Знаю, — отвечаю Саульскому. — Только упрямая она. По морали и совести хочет жить. Считает, что раз купил ее, счастливым финал быть не должен. Не по законам жанра. Справедливость бдит моя Барби. Позволь я ей уйти, не колеблясь, все переломает. Просто потому, что правильным посчитает именно такой исход, — совершая очередную глубокую затяжку, выдерживаю небольшую паузу. В груди так ломит, глаза, мать вашу, слезятся. — Меня сволочью считает. Не только в отношении себя. Все, чего добился, каким путем, как живу — все осуждает. И презирает.

— Если бы это являлось безоговорочной правдой, дружила бы она с Юлей? С нашей семьей? Понимает ведь, кто мы. Пусть большая часть «подвигов» в далеком прошлом. Отпустила же, — как всегда, резонно замечает Сауль. — С тобой ей сложнее, как раз потому что любит.

— И что делать? — впервые совета в таких делах прошу.

— Не дави.

— Легко сказать.

Хоть сам понимаю, что прав Саульский.

— Сама должна прийти к решению. Иначе случится, как у нас с Юлей, — заметно мрачнеет.

— В смысле? — не могу не уточнить.

Обычно в чужую жизнь не лезу. Но тут вроде как косвенно меня касается.

— Довел до того, что на тот свет от меня уходила.

Больше ничего не спрашиваю, Сауль сам такими подробностями делится, охреневаю просто, как они это пережили.

Ужин проходит в мирной и спокойной обстановке. Принимаю участие в разговоре, но не могу отпустить полученную информацию. Возвращаюсь, по кругу прорабатываю. За Татой наблюдаю пристальнее обычного. Самого прямо-таки рвет изнутри.

А стоит Саульским уехать, вместо того, чтобы подняться наверх и трахать ее ночь напролет, хватаю в прихожей ключи и куртку.