Придержав коня, Сакет воззрился на изувеченные трупы. От гнева его закоченевшие конечности налились жаром. Сплюнул и изрыгнул проклятие. Он гонялся за призраками по лесам, а теперь англичанин дразнит его повешенными. Быть посему. Он зарежет Блэкстоуна, как зверя в поле, а после отправит его изрубленные останки королю по кусочкам, употребив сего нормандского владыку как ничтожного гонца. Эти несколько жалких защитников скоро будут валяться в окровавленном снегу, а потом каждый мужчина, женщина и ребенок в Шульоне умрут лихой смертью. Он оставит в поле кровавую полосу в милю длиной, и больше ни одна живая душа не осмелится бросать ему вызов. А французский король щедро вознаградит его.

Уильям де Фосса остановил коня рядом с Сакетом.

– Он проскользнул у тебя за спиной и взял то, что ты держал в руках. Я же говорил, что он коварен. Твои? – спросил де Фосса, имея в виду повешенных. Нужды в ответе не было, довольно было лишь взглянуть на лицо Сакета.

– Раз он захватил перекресток, то захватил и Шульон. Гляди, двадцать с небольшим человек за наспех сляпанной стеной и ни единого лучника за душой. Вид такой, что в ближайшие дни ты отморозишь себе задницу. Убить его для тебя? – глумился дворянчик.

– Назад! – огрызнулся Сакет. Нормандского владыку уже поставили на место. Ему не нужна помощь барона, или кто он там; эти графья ничем не лучше его, но прячутся за завесу своего благородного происхождения. Спросить Сакета, так они просто в пух и прах разряженные бандиты, попирающие бедных и домогающиеся благосклонности короля. Сакет в точности знал свой кодекс: чтобы оставить в сем мире след, человек должен убивать и сеять ужас. Он пришпорил коня вниз по тропе, намеченной висельниками и отпечатками стоп их палача. Всадники Сакета бесцеремонно отпихнули де Фосса и его кавалькаду в сторону. И как только последний из приблизительно полусотни наемников пришпорил своего коня мимо, де Фосса повернулся к своим людям. Чем бы ни кончилась убийственная атака Сакета, де Фосса не сомневался, что добьется цели.

– Товсь! – скомандовал он, выхватывая меч.

В пяти сотнях ярдов от него Блэкстоун стоял во главе своего отряда. Они были за стеной, надев щиты на руки, держа пики и мечи на изготовку, когда всадники опрометчиво понеслись по узкой дороге. Арбалетчики стояли наготове по обе стороны от него, до поры не показывая своего оружия. Мэтью Хамптон стоял в десяти шагах позади вместе с полудюжиной английских лучников. Стрел у них было маловато, зато они способны разить врага куда быстрее арбалетов.

Мёлон стоял рядом с Томасом.

– Вы видите? Слезы матушкины! Это ж де Фосса вон там на гребне. Примкнул к ублюдкам. С людьми Сакета их тут верных восемьдесят, а то и поболе.

Даже одно войско Сакета превосходит их числом, а с де Фосса и его кортежем одна лишь их масса запросто проломит их хрупкую линию обороны. Блэкстоун бросил взгляд на лица воинов. При приближении орды глаза их расширились. Четыреста ярдов. Кто же станет их винить, если они не выдержат и побегут?

– Проклятие ублюдкам! – гаркнул он. – Проклятие на них за то, что они блядские дети и говно! Они издохнут без прощения! Проклятие на них! Пусть горят в аду! – и выкрикнул оскорбление во всю мощь легких, держа Волчий меч над головой, взобравшись на верх стены, чтобы его видели все. – Горите в аду! – взревел.