– Увы, сеньора, но я пока не могу раскрывать интригу. Прошу понять меня правильно…

– Вам необходимо сначала до конца разыграть карту Хосе Гонсалеса. Я понимаю. Ну а если я дам вам слово чести не раскрывать интригу? Просто я ценительница изобразительного искусства и имею частную галерею. Если есть смысл, то я дождусь открытия выставки. И быть может, даже внесу аванс прямо сейчас, дабы не упустить картину.

– Сеньора, вашего слова конечно же достаточно, и вы все правильно поняли. Но картины не готовы. Они все еще в упаковке.

– И все же. Вы позволите взглянуть?

Ну вот как отказать благородной, дающей слово чести? Откажи ей, и это, скорее всего, будет воспринято как оскорбление. Поэтому, как ни хотелось ему этого избежать, Силвейра вынужден был сдаться.

Даже при этом скудном освещении закутка Елизавета сразу же поняла, что картины стоили того, чтобы на них взглянуть. Работа не мастера. Более того, по уровню ниже, чем выставленные здесь же картины Гонсалеса. Но талант сквозил едва ли не в каждом мазке.

Перед ней было бушующее море, которому бросил вызов небольшой паровой катерок. На корме двое – парень и девушка. На фоне общей панорамы фигурки маленькие, но, несмотря на это, художнику удалось передать напряжение, решимость и восторг парочки, противостоящей стихии. И это при том, что каждая из них была прорисована всего лишь несколькими штрихами масла. Талант. Картина была им буквально пронизана.

– Лиза, это ведь наш катер, – находясь под впечатлением, произнесла Катя.

– С чего ты взяла?

– Посмотри, разве ты не видишь? Очертания, покраска.

– Похож. Но это ничего не значит. Типовой проект, – понимая, что саму ее заинтересовало вовсе не изображение суденышка, задумчиво произнесла Москаленко.

– Ну да, – согласилась девушка.

– Мм. РБП. Это то, о чем я подумала? – взглянула она на сеньора Силвейра.

– Если вы о неизвестном одаренном художнике, путешествующем инкогнито, то да. Это его работы. И их появление в моей галерее достойно детективной истории.

– А это его же акварели?

– Да, сеньора.

– Позволите взглянуть?

– Пожалуйста.

Техника письма акварелью и маслом отличается. Некая схожесть конечно же присутствует, хотя отличий все же куда больше. Но именно схожесть и уловила Елизавета, окончательно поняв это, только когда в ее руках оказалась одна из акварелей.

– Боже, но это же вы! Обе, – не в состоянии скрыть свое удивление, произнес Силвейра.

Они с Катей никогда не участвовали в перестрелке с необузданной толпой дикарей. Более того, у Москаленко никогда не было винчестера, который она держала за бесполезную погремушку. Но именно им она и была вооружена, стреляя в перекошенное злобой лицо чернокожего воина. Катя же в этот момент перезаряжала оружие, выцеливая следующего врага. Напряжение схватки угадывалось практически физически.

– Что скажешь, Катенька?

– Скажу, что у меня дежавю и теперь поклонник завелся у нас обеих.

– Ты тоже узнала руку того художника?

– Н-нет. Я не настолько разбираюсь в живописи.

– Да, девочка. Это уже можно назвать живописью. Сеньор Силвейра, нам необходимо срочно отбыть, но я все же хотела бы оставить за собой некоторые из этих картин. Полотна с предварительными табличками «продано» только подогреют интерес покупателей. Сейчас мы отберем картины, а потом я пришлю деньги и адрес. Вы же сумеете выслать мне эти работы по почте? Расходы, разумеется, за мой счет.