— Да, дитя. Как ты себя чувствуешь?

Бэмби улыбнулась.

— О, я чувствую себя отлично, Отец. Я всегда чувствую себя превосходно после того, как рассказываю свою историю в церкви.

— Я рад слышать это, дитя. — Он поощрительно улыбнулся, обходя свой стол и беря ее за руку. Но даже с улыбкой на губах, он выглядел бледным и усталым, его глаза потемнели и были необычайно тусклыми и практически неживыми. — Я хочу, чтобы ты села со мной и поговорила немного.

— Конечно, Отец.

Бэмби села на единственный стул для посетителей с низкой спинкой, который стоял перед его большим столом из красного дерева.

Он присел на край стола, продолжая держать ее за руку.

— Ты ведь была счастлива здесь, с нами?

— Очень счастлива, Отец. Все именно так, как я и сказала в церкви. Я обрела здесь мир. Я нашла здесь Бога.

— А Бог рад, что ты нашла Его. Он очень сильно любит тебя.

У Бэмби на глаза навернулись слезы.

— Я чувствую это. Благодаря вам и церкви, я действительно чувствую это, Отец.

— Я знаю, дитя. И Господь тоже знает. Но никогда не повредит помолиться Ему и поблагодарить за свое счастье.

Он соскользнул со стола и обошел стул, отпустив ее руку, чтобы положить свои ладони ей на голову точно так же как ранее в церкви.

И точно так же как в церкви, она склонила голову и закрыла глаза.

— Помолись со мной, — сказал Преподобный Сэмюель, его глаза немного прикрылись, а голос охрип. — Возблагодари Бога вместе со мной, дитя.

— Да, Отец. Я благодарю Бога… — она неожиданно дернулась и застонала, ее голова откинулась назад.

Он ладонями обхватил ее голову, пальцы нежно двигались, будто массируя ее, голова Сэмюеля двигалась из стороны в сторону, будто слепо что-то ища.

— Поблагодари Бога, — сказал он хрипло. — Поблагодари меня. Отдай себя мне, дитя.

Бэмби вновь застонала. Ее руки, лежащие на подлокотниках стула, конвульсивно подрагивали, а затем обхватили дерево, и ее пальцы сжимались до тех пор, пока не побелели от напряжения.

— Отдай мне, дитя. Отдай мне все, чем ты являешься, все, что у тебя есть.

— Да, Отец… да… о, Господи… так хорошо…

Ее грудь поднималась и опадала, а ее тело подрагивало. Снова и снова, будто сотрясаемое волнами чувственного удовольствия. Прошли долгие минуты. Ее лицо побледнело, затем покраснело и побледнело вновь. Ее стоны становились тише, слабее. Хватка рук на стуле ослабла, пальцы разжимались, пока не расслабились окончательно.

Преподобный Сэмюель поднял голову, его глаза открылись. Он на минуту перевел взгляд на Бэмби, а затем убрал ладони и направился к своему столу.

Он… изменился. На его лице появился здоровый румянец, его глаза стали яркими, и каждое движение было наполнено энергией. Даже его волосы выглядели скорей серебренными, нежели серыми. Казалось, он почти сияет.

— Спасибо тебе, дитя, — мягко сказал он.

Он опустился на свой стул, затем нажал кнопку на замысловатом телефонном аппарате.

Открылась дверь, и в комнату вошел Риз Демарко.

— Мы с Бэмби закончили, — сказал Сэмюель.

— Конечно, Отец. — Демарко подошел к стулу для посетителей и поднял Бэмби, легко придерживая ее безвольное тело. — Сегодня понадобится что-то еще? — добавил он, продолжая держать молодую девушку на руках.