— Что-то она сюда не рвётся…

— Тупой ты, Натан Петрович — извини за прямоту! И ни хрена ты в женщинах не понимаешь. У неё же сомнения! Вот появились мы — все такие крутые и в трусах. Женщине уж-жастно интересно, кто это такое пришли? Шестёрки или альфа-самцы? Может, один из них — мечта моей жизни?

— Так подошла бы и посмотрела. Или пощупала — делов-то… Мечта любой женщины — это я.

— Вот тут вы глубоко ошибаетесь! — обрадовался коротышка. — Потому что мечта любой женщины — это я. И не надо строить иллюзий! Вы — продукт недавней неолитической революции. Самец — весь из себя длинный, хулиганистый и наглый. А я — отголосок другой эпохи. Я — настоящий, а вы — новодел!

— Да ты ва-аще неандерталец!

— Ну, наверное, я неандерталец — не буду этого скрывать! А вы, часом, не еврей, Натан Петрович?

— Может, и еврей, — вздохнул длинный. — Но не галахический — мама у меня русская. Точнее русско-якутско-тунгусская метиска.

— А негров-ефиопов у вас в роду не было? — хихикнул коротышка. — Про папу я вообще не спрашиваю!

— А что папа? У него балтийские корни. Из викингов, наверное. Тут дело тёмное… А что ты опять до меня докопался?!

— Да я вас — евреев — за три километра без очков вижу!

— Заткнись, неандертальская морда!

— А в рыло?

— Это кто кому…

Драться, похоже, им было лень. Поэтому они лишь обозначили готовность бить друг друга, а сами так и остались сидеть на песке.

Серёга млел и, похоже, вмешиваться в процесс не собирался. Света исчезла из поля зрения. Пришлось мне брать инициативу в свои руки:

— Господа, судя по экстерьеру, мы принадлежим к одному биологическому виду. Он называется Homo sapiens. То есть человек разумный. К этому виду и его представителям я особых симпатий не испытываю, однако… Однако у этих существ, как и у многих других, есть территориальный инстинкт.

— Точно инстинкт? — поинтересовался коротышка. — Не рефлекс?

— Н-ну-у… — несколько смутился я. — Речь не об этом! Практически во всех культурах нашло отражение это чувство — чувство своей территории. Её можно окопать рвом и огородить частоколом, можно просто пописать на кустики по периметру. Это — технические детали. Я, собственно, клоню к тому, что на подсознательном уровне у высших млекопитающих закреплено: попав в новое место, нужно воевать или договариваться. В общем, как-то оформлять отношения с теми, кто был здесь раньше.

— Во грузит, — сказал длинный. — Дольника начитался!

— Не факт, — возразил коротышка. — Может, Маркова? Хотя и у Щепетова есть эпизод, где старый чукча убивает пришельцев, потому что они с ним не поздоровались.

— Твой Щепетов — отмороженный компилятор! — возмутился длинный. — Первоисточники читать надо!

— Вот ты будешь меня учить, что надо читать, недоучка хренов! Но некое зерно в этом есть, а?

— Ну, типа есть…

— В том смысле, что они вот тут лежат на песочке, а мы пришли. Или надо их сразу бить, или представиться и попросить разрешения посидеть рядом.

— Да я вот этого знаю, — сказал коротышка, указав пальцем на Серёгу. — Он у нас на пятом этаже живёт. Вполне безобидный мен.

— Ну, ты его знаешь… Ну, безобидный… А какого хрена мы тут оказались?!