Скалистый берег проплывал в километре от нас.

— Наверное, тут есть еще немало подобных тайных уголков, — заметил Ули, потягивая сигарету.

— Всему свое время, дружище, — отозвался я, за компанию набивая трубочку. — Будущим исследователям стоит идти вдоль берега, тогда и заметят многое.

— Представляете, сколько всего странного и необычного шторм выкинул на береговую полосу? Жаль, времени нет. — Ленни, закрыв альбом, присоединилась к курильщикам. — Вдруг прямо там, — она показала рукой на песчаную полосу пляжа вдали, — лежит гигантский кальмар, разбитый волнами о камни?

— Святая Дева, дочка! Не призывай несчастья! Только гигантских кальмаров нам и не хватает! — вскричал Маурер.

— Вполне могут быть, — подыграл я подруге. — И гигантские кракены, медузы-насосы, морские змеи и другие существа из глубоких вод. Схватит такой «Клевер» — и на дно…

Шкипер задумался.

— Пойду-ка я поставлю пулемет на штатное место. А то пока вытащишь…

Шутки шутками, а к подобной встрече стоит быть готовым. В этих морях и океанах точно водятся чудовища, достойные авантюрных романов Гомера. И нашего пулеметика им маловато будет, нужно разживаться пушкой посерьезней.

Берег был пустынен, море тоже, и постепенно эмоции улеглись.

Начались процессы более интересные. Вышло так, что с какого-то момента я перестал быть просто Федей Потаповым, старым добрым Тео, рейнджером и авантюристом, стрелком и дипломатом. Как-то само собой получалось, что с каждым километром пройденного пути, приближающего нас к России, я становился русским, превращаясь в представителя и даже консультанта из Новой России. Что, сами понимаете, никак не соответствовало действительности. Но это обстоятельство никого не остановило. Друзья по очереди подходили ко мне, делились мыслями, надеждами, сомнениями и планами.

Начало положил шкипер. Мы как раз работали в рубке, уточняли самодельную карту пройденного пути. Ленни прилежно принесла кофе и, таким образом, невольно поучаствовала в разговоре, правда, не с самого начала.

— Как ты считаешь, Тео, — осторожно начал Маурер, — что у русских с женщинами?

— В смысле? — протупил я.

— Ну много ли женщин в русском анклаве?

Я — бывает такое — опять не понял сути, предположив, что он имеет в виду некий политический, даже стратегический аспект, союзы там, присоединения, игры генетики…

— Думаю, их много, Ули. Очевидно, что у мужчин потери всегда больше. Как и везде вообще-то. А что?

Он странно замялся, но все же выпалил:

— Жениться хочу! В Базеле смотрел, смотрел… Те, что посимпатичнее, — заняты. А остальные что-то не прельстили старого матроса.

Елки-палки, вот о чем речь! Ну Федя, ты и засямба!

— Ули, не сомневайся, в России найдешь себе лучшую жену на планете! — со знанием дела, вполне уверенно заявил я.

— Мне бы немолодую, — заторопился он так, словно сказочная дверка вот-вот захлопнется, волшебник спрячется, и прием желаний перенесется на понедельник. — Но и не слишком старую! Согласную жить со мной, чаще всего — на мотоботе. Чтобы умела готовить, но и пальнуть могла, если нужно будет.

— Наши могут, — авторитетно заявил я. — И из винта пальнуть от души, и сковородой убить. А хорошо готовят вообще все русские женщины, это врожденное, не то что у вас в Европе.