— Господи, «Город проклятых, книга тринадцатая: Дафна и крутая лестница», Давида Мартина, — прочитал Исаак.

— Старый знакомый, — пояснил Фермин.

— Можете не рассказывать. Видите ли, было время, когда я частенько его тут видел, — сказал Исаак.

— Наверное, до войны, — предположил я.

— Нет, не только… И потом тоже.

Мы с Фермином уставились друг на друга. У меня возник вопрос, в своем ли уме Исаак или он незаметно стал слишком немощен для должности хранителя.

— У меня нет намерения противоречить вам, но то, что вы говорите, — невозможно, — промолвил Фермин.

— Невозможно? Вам следовало бы пояснить, что вы имеете в виду…

— Давид Мартин бежал из страны накануне войны, — принялся объяснять я. — В начале 1939-го, в конце схватки сторон, он перебрался опять через Пиренеи, и через несколько дней его задержали в поселении Пуигсерда. Он находился в тюрьме до середины 1940 года, когда был убит.

Исаак недоверчиво взирал на нас.

— Поверьте, что наши источники заслуживают доверия, — подтвердил Фермин.

— Могу вам поклясться, что Давид Мартин сидел на том самом стуле, на котором расположились вы, Семпере. И мы с ним немного побеседовали.

— Вы уверены, Исаак?

— Я уверен в этом, как ни в чем более, — серьезно отвечал хранитель. — Встреча с ним запомнилась мне очень хорошо, потому что до того уже несколько лет мы с Мартином не виделись. Он выглядел измученным и больным.

— Вы не можете назвать приблизительно дату, когда он приходил?

— Могу назвать совершенно точно. Это была последняя ночь 1940 года, новогодняя ночь. И тогда я видел его в последний раз.

Мы с Фермином погрузились в вычисления.

— Значит, то, о чем Ханурик рассказывал Бриансу, оказалось правдой. В ночь, когда Вальс приказал отвезти Мартина в особняк около парка Гуэль и прикончить его там… Ханурик признавался, что подслушал, как конвоиры между собой обсуждали какое-то чрезвычайное происшествие… Будто в заброшенном доме был кто-то еще… Некто, не позволивший убить Мартина… — фантазировал я.

Исаак в замешательстве слушал мои разглагольствования.

— О чем вы оба ведете речь? Кому понадобилось убивать Мартина?

— Это длинная история, — дипломатично ответил Фермин. — С километровыми примечаниями.

— Тешу себя надеждой, что однажды вы мне ее расскажете…

— Как вам показалось, Исаак, Мартин был в здравом уме? — спросил я.

Исаак пожал плечами:

— В случае с Мартином это всегда было трудно понять… У этого человека была истерзанная душа. Когда он собрался уходить, я попросил позволения проводить его до поезда, но он меня заверил, что на улице его дожидается машина.

— Машина?

— «Мерседес-бенц», ни много ни мало. Автомобиль принадлежал кому-то, кого Мартин именовал Патроном и кто вроде бы ждал его у дверей. Но когда я вышел вместе с Мартином на крыльцо, то не увидел ни машины, ни патрона, никого и ничего…

— Не поймите превратно, шеф, но ведь приближался Новый год, и вы наверняка пребывали в праздничном настроении по такому случаю. Не могло получиться так, что вы капельку переборщили с игристым и столовым вином, и, оглушенный рождественскими гимнами и высоким содержанием сахара в нуге из Хихона, вообразили всю сцену? — поинтересовался Фермин.