Я спрятала мобильный в рюкзак. Опустить руки на стол не получалось, там попросту не было места, браслет стукнулся о плошку с медом, я отдернула руку, убедилась, что рукав не запачкан, а потом уставилась на плошку, абсолютно пустую. Неужели я успела весь мед съесть, пока читала?

– Поведай, что тебе удалось узнать обо мне, – предложил Рашук с набитым ртом.

Пацан явно был голоден и уплетал булочки так энергично, что уши шевелились.

– Сначала скажи, что тебе от меня нужно.

– Браслеты, – не стал спорить он. – Не знаю, каким образом они к тебе попали, но я должен их вернуть.

– Я тоже не знаю, – фальшиво вздохнула я. – Поэтому тебе придется доказать права владения.

– Что же делать? – воздел он перемазанные руки. – Может, вернуть тебе память, Таисия Берг?

– Ты сейчас ко мне обращаешься? – переспросила я, внутренне похолодев. – Но фамилия у меня другая.

– Браслеты отдавай, – фыркнуло юное чудовище. – Я могу тебя в три секунды уничтожить, только шепнув кому надо пару слов.

Это был мат, окончательный и без права отыгрыша. Я сняла браслеты и положила их на небольшой свободный от тарелок пятачок. Он потянулся, схватил их со столешницы, засунул за пазуху, куда-то в недра своего немыслимого тряпья.

Я поднялась на негнущихся ногах.

– Сидеть, – резко сказал мальчишка. – Мне подумать надо.

Я послушно опустилась на стул. Если бы он сейчас приказал мне встать на четвереньки и залаять, я бы это сделала. Потому что…

– Нет, я так не могу, – протянуло юное чудовище словно про себя. – Это она сейчас уйдет топиться, а я так и не узнаю, каким образом она левитрон активировала? Невыносимый пробел в информации.

Я тихонько дышала, сердце щемило, хотелось вскочить, разбить чайник, обвариться кипятком, ощутить хоть что-то кроме тупой боли в груди.

– Давай начнем заново, женщина, – сказало чудовище, перегнувшись через стол. – Ра-Шу-и-Ки, управляющий колесницами, страж врат и хранитель ключей, возвращает дурочке Тае ее память.

Запястья обожгло холодом, а голову – болью. Наверное, примерно так чувствует себя человек, которому в темя попала пятьсоттысячеамперная молния, с тем небольшим отличием, что я выжила.

– Кто ты, черт тебя дери, такой? – успела я спросить за мгновение до того, как меня накрыло.

Я завороженно смотрю на иссушенное лицо в бурых бинтах, стекло, которым накрыт саркофаг, дрожит, я отшатываюсь, оставляя на поверхности липкий медовый след. Я вляпалась в мед в лифте, там с потолка почему-то текло… Я вжимаюсь в закуток, вижу входящего в помещение мужчину, он боится, я чувствую его страх, потом ощущаю давление, стена за моей спиной поддается, я лечу в темноту. Страх, уже мой, переворот в воздухе, приземление на корточки, кончики пальцев упираются в напольное покрытие, я вижу каждую трещинку, каждую неровность. Мне срочно нужно кого-то найти. Опасность. Я должна защитить его. Бесконечные коридоры, к каждой двери, прежде чем открыть, я прикладываю раскрытую ладонь. Мальчик сидит на ковре, скрестив по-турецки ноги.

– Что?

– Молчи! Идем, у нас мало времени…

– Кто ты, женщина?

– Меня зовут Берг.

Я тащу мальчишку в ванную, вынимаю решетку вентиляции. Что я делаю, черт подери? Как я это делаю? Не думай! Сначала дело.