— К вам курьер из дворца! Милорд, ее величество просит вас незамедлительно прибыть на аудиенцию!

Попасть на прием к ее величеству оказалось до приятного просто. Лучано приехал на извозчике к воротам дворца, почтительно отдал бравому гуардо в красно-золотом мундире рекомендательное письмо с гербовой печатью, привезенное из Итлии, и всего через полчаса ожидания другой бравый гуардо с роскошными усищами пришел за «сударем Фареллом». Дался им этот Фарелл! Неужели трудно запомнить его простую и мелодичную фамилию, принадлежащую самому мастеру Ларци? Еще и ударение ставят неправильно, на первый слог вместо второго!

Спорить с гвардейцем Лучано, разумеется, не стал. Хотя немало удивился, что у него даже не проверили сундучок. Там, конечно, не было ничего, кроме безобиднейших средств для красоты, но все равно, что за вопиющая небрежность? В Итлии торговца перед встречей с королевской особой обыскали бы с ног до головы, ощупали, а то и раздеться велели бы, вдруг на теле скрыто что-то крошечное. Хм, а может, у них здесь магические проверки?

Размышляя над этим, Лучано прошел по роскошным дорожкам к боковому входу в огромное здание, а потом длинными коридорами и анфиладами комнат проследовал к покоям королевы, не забывая на всякий случай запоминать дорогу. Вдруг придется наведаться сюда без сопровождения?

Наконец гвардеец постучал в очередные двухстворчатые двери из мореного резного дуба и сообщил открывшему их синьору в темном камзоле:

— Итлийский торговец по приказу ее величества.

Синьор молча окинул поклонившегося Лучано взглядом и кивком позвал его за собой в просторную и богато обставленную приемную с большим столом. «Почти как в Итлии, — отметил Лучано высокие арочные окна, собранные из кусочков стекла в свинцовом переплете. — А этот синьор, похоже, секретарь или доверенный лакей».

— Вести себя учтиво, без разрешения не заговаривать, к ее величеству не подходить, — сухо сказал секретарь, нимало не заботясь, понимает ли его Лучано. — Пройдешь от двери пять шагов, опустишься на колени и будешь ожидать распоряжений.

И открыл перед ним последнюю дверь, за которой оказалась небольшая гостиная, полная солнца, живых цветов, тонкого благоухания женских духов и прочих косметических средств. Лучано не без некоторого трепета переступил порог — настоящую живую королеву ему пока видеть не приходилось. «Запомни, мальчик мой, — неслышно прозвучал в его ушах спокойный голос мастера Ларци. — Грандсиньоры, маги и короли — точно такие же люди, как и мы. Они так же едят, спят, болеют, занимаются любовью, смеются и гневаются. А главное, они точно так же умирают. Никакой разницы между аристократом и чистильщиком сапог. Перед смертью все равны, а ты ее голос и рука».

И Лучано сразу же успокоился. Прошел предписанные пять шагов, беззвучно ступая по роскошно блестящему паркету, опустился на колени, вдохнул запах гиацинтов, горшочки с которыми стояли на подоконниках высоких окон. Склонил голову, успев заметить, что в комнате две женщины, на первый взгляд одинаково роскошно одетые. Первая, стройная черноволосая красавица, сидела в кресле, и лиловый струящийся шелк наряда делал ее похожей на изысканный цветок. Вторая — молоденькая пухленькая блондинка, кудрявая и свеженькая, скорее милая, чем действительно красивая. Она была одета в ярко-оранжевое пышное платье со множеством оборочек и стояла у окна с лейкой в руках. Значит, фрейлина или просто доверенная служанка.