Денис молча показал большой палец, спешно побросал в сумку пару смен белья, носки, свитер и две новые рубашки в упаковках. Мужчины долго не собираются…

Доехали быстро, им повезло не торчать в пробках. Дом и в самом деле был удивительным. Создавалось впечатление, что строили его давно, наверно, еще в прошлом веке, но он абсолютно не обветшал, точно годы его пощадили. Несмотря на винтажный облик, внутри все было устроено под день сегодняшний: кухня оснащена по последнему слову техники, ванная…

Вишняков присвистнул:

– Это много круче, чем наша городская квартира…

– Тут тебе будет спокойно, – улыбнулась Мария. – А самое главное для человека вообще и писателя в особенности – это душевный покой.

Поездка на дачу Марии и в самом деле стала удачным решением. Там было тихо, несмотря на близость к городу, и удивительно спокойно и светло. Там хорошо работалось и спалось.

С появлением Марии в жизни Дениса туда вошли свет и надежда. Да, с Мирославой все снова перекосилось, но Денис всем сердцем верил, что все выправится. Мария, которая не переставала с ней общаться, была настоящей миротворицей. Она говорила Денису, что они помирятся, только нужно немного времени… и в том числе на размышления о странном романе.

Дениса вновь начало раскачивать, как на качелях. Он мучился и не знал, на что решиться. Два финала. Две позиции. И он, зависший между ними, словно «Арго» между Сциллой и Харибдой… И Мария, мечущаяся между ним и его женой, как почтовая голубка. Она приезжала и иногда привозила Денису то теплые носки (которые связала Мирослава), то Катюшкины рисунки (Катя вдруг увлеклась рисованием под влиянием самой Марии).

– Мария, зачем тебе нужно с нами возиться? – один раз напрямик спросил ее Денис, когда она в очередной раз привезла ему баночку малинового варенья, сваренного тещей.

Художница посмотрела на него так, словно он сморозил какую-то глупость.

– «Нужно» – в данном случае слово неудачнее некуда, – пожала плечами она. – Мне вон нужно ботинки зимние починить. А вас я просто люблю обоих, наверное. Нет, не просто обоих, всю вашу семью. Вот начну свою личную жизнь – сразу всех вас брошу и тебя, Денис, с дачи выгоню. Засиделся тут, как сыч в дупле, никуда не выезжаешь! Да знаю, знаю по себе – тут очень хорошо работается.

Она легко засмеялась, и Денис тоже вдруг почувствовал легкость, словно рядом была его сестра, которую он не видел с самого детства и очень соскучился. Только одна тень омрачала эту легкость сегодня.

– Ты, я вижу, в город собираешься? – спросила Мария после того, как они пообедали пакетным супом, который наспех соорудил Денис. – Подбросишь меня?

Писатель удивился. Он ничем своего намерения не выдавал, но действительно собирался, и Мария откуда-то об этом узнала. Он хотел наведаться к старичку-историку, Виктору Семеновичу. Они не виделись уже порядком, не звонили друг другу, и Денис с утра чувствовал какое-то смутное беспокойство. К обеду оно почему-то усилилось, писатель заторопился. Собрал для старика гостинцы – зефир и мармелад, которые тот любил, молочный улун (историк прикипел к этому напитку), и они тронулись в путь.