Спустя много лет они эту кошечку отловили, отвезли на дачу к Ивлену и сожгли на костре вместе с мусором.

Всё то время, пока продолжалась эта удивительная кремация, слабонервная тесеева супруга Елена не выходила из дома и готовила к жарке шашлык, который вскоре был великолепно приготовлен на оставшихся от кисы углях.

Мне что-то многое лень. Какие-то страшные вещи рождаются в моей рыжеволосой башке, а я записываю их буквально на автомате, думая совершенно о другом, поражаясь при этом отсутствию всякой логики в последовательности перескоков с мысли на мысль и так далее хуй с ним.

Сегодня во сне моя мама ругалась матом. (У меня во сне.) Очевидно, чтобы заслужить мое расположение. Но больше, чем я могу, я, увы, не могу! И маме в её сорок семь следует сие понимать.

Смешно то, что большинство своих лучших строчек я написал в стенах Московского Пединститута. А «Псевдо» до данного момента ни разу здесь не бывал. И я здесь давно не бывал. А где я бывал? Я бывал в Санкт-Петербурге, в Нижнем Новгороде, в Киеве, в Курске, в Риге, в Вильнюсе, в Каунасе, в Паланге, в Переяславле-Залесском, во Владимире, в Нижнем Тагиле, в Екатеринбурге, в Свердловске, в Ленинграде, в Кенигсберге, в украинском городе Сумы, в Друскининкае, в Юрмале, в Ярославле, в Муроме, в Твери, в Берлине, в Варшаве, в Голландии и Болгарии. Где-то ещё, наверное, бывал, но не всё запоминается уже теперь.

Писька-пиписька-писюля-хуюля-юля-ляля-пеппи-синий чулок.

Последние два абзаца всплыли из головы как-то случайно, а на самом деле, сказать-то я собирался о том, что если вам интересно это знать, то могу сообщить: «Псевдо» находится и живет в стенах Пединститута, начиная с фразы «…с Ивленом, к счастью, вообще ничего не произошло» и до тех пор, пока не придет за мной Вова Афанасьев или Саша Левенко, занятые сейчас на семинаре по Современному русскому языку, сокращённо СРЯ.

Что ещё рассказать? Пишу я, стоя, а раньше всегда писал, сидя в какой-нибудь из больших аудиторий. В девятой, так называемой «ленинской», я писал вступительное сочинение на тему «Образ автора в романе в стихах А. С. Пушкина «Евгений Онегин»». Проверял мое сочинение некий аспирант по фамилии Ломтев, которому я впоследствии два раза сдавал «Введение в советскую литературу». На третий раз он поставил всей группе зачёт, не спрашивая.

Через полчаса кончится пара, и я увижу своих бывших однокурсников. Зачем я об этом написал — не понимаю. Совершенно неинтересно.

Что, что мы будем делать? Стрелять, петь или бегать, или пукать и бегать, как говаривал мой дедушка по материнской линии Арнольд Борисович Одинцов, он же Одэр.

Одер? Одер! Висла? Висла! А что это у тебя за хуйня на носу повисла?

Вот тебе и случайный стишок. Хочу громко орать и показывать всем пипиську! Про пипиську, наверно, вру, но вот орать во всё горло хочется. Песенку петь. Петь песенку. Распевать. Летать. Крылышками махать, полететь, полететь, на головку сесть. Ой, ладушки! Ладушки! Крибли-крабли-бумс!

В МГУ-шной библиотеке есть такой отдел, называется БУП (библиотека учебных пособий).