Берктгар склонился над животным, движения его ножа были четкими, отработанными долгой практикой. Через мгновение он повернулся и встал, протягивая к Киерстааду окровавленные руки, держащие сердце животного.

— Съешь его и обретешь силу и быстроту оленя, — посулил вождь варваров.

Киерстаад неуверенно взял сердце и поднес его ко рту. Это было частью испытания, понял юноша, хотя и не знал, что оно предстоит ему. Голос Берктгара звучал торжественно, отказаться было невозможно. «Я больше не мальчик», — сказал Киерстаад самому себе. Что-то дикое всколыхнулось в нем при запахе крови, при мысли о том, что он должен сделать.

— В сердце дух оленя, — объяснил другой охотник. — Вкуси этот дух.

Киерстаад больше не колебался. Он глубоко вонзил свои зубы в черновато-красное сердце. После этого он почти не осознавал того, что делает: как поглощает сердце, как сливается с духом убитого оленя. Вокруг него звучали песни, охотники из группы Берктгара приветствовали его вступление во взрослую жизнь.

Больше не мальчик!

Теперь от Киерстаада ничего не требовалось. Он бесстрастно стоял в стороне, когда старшие охотники чистили и разделывали оленя. Конечно, именно этот путь был лучшим для него и его племени: жить свободными от уз богатства, от связей с другими народами. Берктгар был прав, Киерстаад знал это. И все же юноша по-прежнему не держал зла на дворфов или народ Десяти Городов, и никакая ложь не могла уменьшить его уважение к Вульфгару, который столь много сделал для племен Долины Ледяного Ветра.

С разделкой покончили, все было сделано искусно и правильно. Ничего не пропало зря, ни малейшего неуважения к гордому животному. Юноша взглянул на свои окровавленные руки, ощутил, как струйка крови стекает по подбородку и капает на рыхлую почву. Это была его жизнь, его судьба. И все-таки означает ли новая жизнь войну с Десятью Городами, как это случалось уже много раз в прошлом? А как же их связи с дворфами, которые вернулись в свои шахты к югу от Пирамиды Кельвина?

Киерстаад слушал Берктгара в течение нескольких последних недель. Он слышал, как Берктгар спорил с Рэвйяком, отцом Киерстаада и признанным вождем Племени Лося, единственным племенем, оставшимся в тундре Долины Ледяного Ветра. Берктгар отделится, подумал Киерстаад, глядя на этого гиганта. Берктгар возьмет с собой молодых воинов и заново создаст Племя Медведя или какое-нибудь другое из родовых племен. И тогда соперничество, которое столь долго было образом жизни варваров Долины Ледяного Ветра, возродится вновь. Кочуя по тундре, они будут сражаться за пищу или за лучшую землю.

Пока что это всего лишь одна из возможностей, подумал Киерстаад, пытаясь отогнать от себя беспокойные мысли. Берктгар желал быть абсолютным лидером, хотел подражать Вульфгару, а затем — превзойти его славу. Но он не смог бы сделать этого, если бы добился раскола среди оставшихся варваров, которые были слишком малочисленны, чтобы какие-то отдельные племена могли добиться реального превосходства.

Вульфгар объединил эти племена.

Были и другие варианты развития событий, но, по мере того как юноша обдумывал их, ни один из них не пришелся ему по душе.