Прошло пять лет, как мы встретили в лесу беременную Шум, так звали неандерталку, муж которой погиб в схватке с медведем. И неделю назад исполнилось девятнадцать лет, как я приземлился в спасательной капсуле на территории Турции. Мне шел сорок седьмой год, мои сыновья Миха и Мал превратились в рослых могучих воинов. Анна и Алла год назад вышли замуж, обе свадьбы сыграл в один день, чтобы не отвлекаться от насущных дел. Урр вымахал с меня, и уже интенсивно тренировался под началом Лара. В свои двенадцать лет, парень физически был среднему равен взрослому воину. А амбиций у него было не занимать, сын Мии вознамерился стать самым сильным воином. Шум, неандерталка, родила двойню мальчиков, удививших меня своими большими размерами. Санчо милостиво взял ее к себе, увеличив свою большую семью. Жен и отпрысков неандертальца было столько, что я распорядился пристроить небольшой флигель к боковой стене дворца. Эти полунеандертальские отпрыски превращали дворец в ад, постоянно дерясь, крича и плача. Когда в семейство Санчо добавилась Шум и родила двойню, мое терпение лопнуло. Едва февраль подошел к концу и солнце стало прогревать землю, Вириту со своей бригадой принялся за строительство флигеля из четырех комнат, по количеству жен неандертальца.

С женами мне все-таки повезло: вдумчивая и умная Нел, царственная и холеная Алолихеп, образованная и немного вздорная Сед. Максхепу хорошо давалась учеба, а Вик характером пошел в Сед, не проходило и дня, чтобы он не поцапался с сыновьями Санчо. Физически здоровые метисы отвешивали ему люлей, но мальчик упорно продолжал идти на конфликты.

Прошлой осенью не стало Александрова, его похоронили позади дворца, где я отвел землю под будущий склеп. Четыре года, проведенные ученым в Макселе, дали нам многое: функционировала школа, наш университет стал местом, где обсуждались прогрессорские идеи. Только после смерти профессора, я в полной мере осознал, каким гигантом знаний он являлся. За проведенные с ним годы, привык к тому, что к нему можно было обратиться как к интернету. Практически не было отрасли, в которой Александров не имел бы хотя бы поверхностных знаний. Прощание с усопшим провели по всем традициям русских, что я помнил. Надо было в полной мере отдать дань уважения этому великому человеку. После его смерти, я сблизился с Сед, ставшей полусиротой. Ее мать Гед, по моему приглашению переехала во дворец и теперь помогала Нел и остальным женам с кухней. Но больше всего времени, она проводила с внуком.

Ряды «ученых» пополнились: все ученики, выпущенные Сед после окончания базовой программы, имели право претендовать на нахождение в университете. Часть действительно находилась в университете, они решали задачи, поставленные мной. А задач было много: от проектирования баржи, до строительства крепостной стены, что должна была защитить город от врагов.

Первых дикарей мы увидели весной, после нашей памятной разведки. Выйдя на берег Роны, они смотрели в нашу сторону, где вырос порт и целый город. После ухода дикарей, Бер со своими спецназовцами, скрытно переправился через реку и добыл «языка». Пленник оказался кроманьонцем, физически развитым, и как не странно, слегка косоглазым. Язык дикаря не был знаком, но речь у него была развита. Бер рассказал, что дикарь оказал ожесточенное сопротивление, даже связанный, он дико вращал белки глаз, исступленно крича на своем языке.