. В конце концов, Алварес всего лишь не воспрепятствовал проведению эксперимента «Ренар». А Падилья, напротив, с самого начала поддерживал Женса. Это была его идея – построить тот туннель. Ты знала об этом, Жирафа? Он хотел заполучить Йорика так же горячо, как и Женс, а выбрать меня для этого проекта для него было не сложнее, чем раздавить муху на своей лысине. Вот почему при последнем его программировании я добавила некоторые забавные подробности, связанные с его семьей. И сегодня, накануне ночи Хеллоуина, в третью годовщину начала их гениального эксперимента, я позвонила ему и запустила эту программу. Сказала всего одно слово: «Сделай». Когда он услышал мой голос, его псином взял управление на себя, и с этого момента он испытывал чистое наслаждение. А Нели – нет, она не слишком страдала. Я велела ей перерезать себе горло – только и всего. Это было необходимо: после почти года одержимости ее псином не мог бы жить без меня, так что оставлять ее одну было опасно. Ее, конечно, не должны никоим образом связать со всей этой историей, поэтому я устрою так, что тело ее исчезнет… Мне очень жаль, Нели, – прибавила она, обращаясь к трупу. – В утешение могу сказать тебе только одно: всем остальным придется гораздо хуже…

– О-о-она тебя… лю-лю-любила… – с трудом выговорила Диана. – Та-та-так же, как Ве-ве-вера и я…

Она дрожала и заикалась, словно в лихорадке. Внимание Клаудии привлекла такая реакция подцепленного на крючок, но она решила, что это не выходит за пределы возможного.

– Любили меня? – В первый раз Клаудия почувствовала ярость. – Полагаю, ты все же не думаешь, что твои жалостливые визиты все эти проклятые годы и твои похлопывания по моему колену делали тебя в моих глазах лучше, не так ли, супервумен? Мы с тобой не были подругами, почему же ты ко мне таскалась? А я скажу тебе почему: чтобы не чувствовать себя виноватой. Нас, одинаково годных, было две… Нет, я – более годная, чем ты, как и всегда… И когда этот старый хряк решил растерзать именно меня, ты поняла, что осталась в живых исключительно по блату, и приходила ко мне, только чтобы сказать: «О, мне так жаль, Сесе, что тебя поимели сзади, чтобы сохранить меня…» Конечно, тебе было «жаль», но то, что ты чувствовала, было не жалостью, сукина ты дочь… Это было чувство твоего громадного облегчения!

Отдавшись своей ярости, Клаудия не замечала, что поза ее жертвы изменилась, пока не стало слишком поздно. «Но это невозможно, – подумала Клаудия. – Не может она слезть с крючка всего лишь…»

И в тот момент, когда она это подумала, навстречу ей полетел кулак.

Удар, однако, вышел неловким, и ей ничего не стоило уклониться. Диана попыталась ударить еще раз, но двигалась она, словно боксер, оглушенный ударом противника, и единственное, что ей удалось, – это потерять равновесие. Другого шанса Клаудия ей уже не дала. Она взялась левой рукой за правое плечо, одновременно наклоняясь и сгибая колено. А потом внезапно подняла обе руки, словно сдаваясь, и напрягла мышцы груди, испустив при этом странный стон. Типичная быстрая маска Труда. Эффект наступил мгновенно: Диана будто потеряла всякое представление о том, что делает.