«Изабелла Ганьон».

«Маргарет Адкинс».

Эти имена сразу бросились мне в глаза. Они составляли часть списка из семи пунктов, расположенных на листе с краю. Напротив каждого в нескольких отделенных друг от друга вертикальными линиями колонках были вписаны личные данные женщин. Таблица выглядела подобно той, которую составила я, только пять из упомянутых здесь имен я видела впервые.

В первой колонке размещались адреса, во второй — номера телефонов. В третьей кратко описывались условия проживания.

«Кварт., парадн. дв. зап., кондомин., 1 эт., двор зап.».

В следующей колонке напротив некоторых имен были вписаны какие-то наборы букв. Я взглянула на буквы напротив Адкинс — «М. С.» Мысли в моей голове заработали в определенном направлении. Я закрыла глаза, напрягла мозг и тут же поняла, что означают буквы.

— Это люди, с которыми они живут, — сказала я. — Посмотрите на Адкинс. Муж. Сын.

— Верно. А у Ганьон — «Бр. и Сож.» Брат и сожитель, — произнес Шарбонно.

— А что означает «До»? — спросил давно подключившийся к нам Клодель, указывая на последнюю колонку, которую Сен-Жак заполнил только напротив отдельных имен.

Ответа на его вопрос никто не знал.

Шарбонно перевернул первую страницу, и, увидев записи на следующей, мы все затаили дыхание. Страница была разделена на две части: вверху стояло одно имя, посредине — второе. Под каждым располагалось по три колонки, озаглавленные: «Дата», «В» и «Из» — и заполненные цифрами.

— О господи! Он за ними следил! Выбирал их и следил! — взорвался Шарбонно.

Клодель промолчал.

— Этот подонок следил за женщинами! — повторил Шарбонно, словно считал, что небольшая перефразировка поможет ему лучше осознать смысл собственных слов.

— Он как будто занимается каким-то исследованием, — тихо сказала я. — Только начал заниматься.

— Что? — спросил Клодель.

— Адкинс и Ганьон мертвы. Их он убил недавно. А все остальные?

— Дьявольщина!

— Где, черт возьми, спецгруппа?

Клодель прошагал к двери и исчез в коридоре. Я слышала, как он ругается, разговаривая с офицером у подъезда.

Мой взгляд невольно вновь скользнул к вырезкам на стене. Сегодня мне больше не хотелось думать о списке. Я изнывала от жары, усталости и боли, а осознание того, что мои догадки могут оказаться верными и что теперь я смогу продолжить работу вместе с детективами, не приносило удовлетворения.

Я осмотрела карту, желая переключить мысли на что-нибудь отстраненное. Это было довольно подробное изображение острова, реки и районов города. Розовые муниципальные образования пересекали маленькие белые улицы и были связаны между собой красными автомагистралями и синими дорогами. Тут и там их покрывали зеленые пятна, обозначавшие парки, площадки для гольфа и кладбища, оранжевые значки учреждений и ведомств, лавандовые — торговых центров, а промышленные зоны выделялись серым.

Я нашла центр и чуть наклонилась вперед, пытаясь разыскать маленькую улицу, на которой живу. Она состоит из единственного квартала, и, ища ее, я поняла вдруг, почему таксистам всегда так сложно до меня добраться. Я поклялась себе, что в будущем буду терпеливее или постараюсь более подробно объяснять, как меня найти. От Шербрука я проследовала взглядом на запад, к Ги, но поняла, что ушла слишком далеко. В это мгновение в третий раз за сегодняшний день меня охватил безумный ужас.