Подошел Клодель.
Шарбонно ступил на площадку, помедлил и осторожно зашагал дальше. Я последовала за ним. Мои ободранные ноги дрожали, будто я только что принимала участие в марафонских бегах, но я мужественно подавляла желание прикоснуться рукой к стене. Лестница была узкой, и все, что я могла видеть перед собой, — это плечи Шарбонно.
Внизу нас встретили влага и запах плесени. Теперь моя щека горела, так что прохлада порадовала. Я огляделась. Обычный подвал с задней стеной из шлаковых блоков, наверное достроенный позднее для разделения помещения пополам. Спереди справа стояло металлическое корыто, рядом с ним — длинный деревянный верстак, покрытый облупившейся розовой краской. Внизу лежала коллекция щеток с пожелтевшей, оплетенной пылью щетиной. На стене висел свернутый в аккуратные кольца черный садовый шланг.
Пространство справа занимала здоровенная печь с круглыми, устремленными вверх трубами, похожими на ветви дуба. Ее основание окружали кучи мусора. В тусклом свете я разглядела сломанные рамки для фотографий, велосипедные шины, обломки садовых стульев и пустые баночки из-под красок.
С середины потолка свешивалась единственная лампочка. Больше в помещении ничего не было.
— Подонок, наверное, все время простоял у самой двери, — сказал Шарбонно, упирая руки в боки.
— Мадам Жирная Задница могла бы и сообщить нам, что ему есть где спрятаться, — пробормотал Клодель, шевеля мусор носком ботинка.
Мои ноги начинали болеть, и с шеей было явно что-то не в порядке.
— А ведь этот гад мог спокойно напасть на нас из-за двери, — добавил Клодель.
Шарбонно и я промолчали. Нам самим эта мысль приходила в голову уже не раз.
Опустив руки, Шарбонно прошел к лестнице и начал подниматься. Я проследовала за ним. В комнате нас опять окутала духота. Я приблизилась к импровизированному столу и принялась рассматривать коллаж на стене.
В центре висела большая карта Монреаля. Ее окружали вырезки из газет и журналов. Справа красовались стандартные картинки из журналов вроде «Плейбоя» и «Хастлера». С них на меня взирали молодые женщины, изогнувшиеся в разнообразных позах, почти или вовсе без одежды. Одни — флиртуя, другие — заманивая, третьи — притворяясь, что блаженствуют в оргазме. Убедительно не выглядела ни одна. Вкус подбиравшего картинки было трудно определить. Наверное, ему нравились и блондинки, и брюнетки, и шатенки, худые и в теле. Каждая из вырезок имела очень ровные края и была на определенное расстояние удалена от соседок.
Слева от карты висели газетные статьи. Некоторые на английском, но большинство из французской прессы. Я заметила, что все статьи на английском языке сопровождают фотографии. Я наклонилась вперед и прочла несколько строк об исчезновении девушки, проживавшей в Сенвиле. Мой взгляд скользнул на рекламу «Видеодрома», заявляющего о себе как о крупнейшем дистрибьюторе порнофильмов в Канаде. Недалеко располагалась вырезка из «Алло, полиция» о каком-то стриптиз-баре. На фотографии рядом была изображена девушка, наряженная в кожаные подвязки и обернутая цепью. В другой статье рассказывалось о человеке, который проник в чужой дом, сделал из ночной сорочки хозяйки чучело, проткнул его несколько раз ножом и оставил на ее кровати. Следующим мне на глаза попалось нечто такое, от чего кровь опять застыла в жилах.