После этого наступило озадаченное молчание. С одной стороны — это ломало привычную картину, а с другой — у меня была репутация «умника» и человека, который никогда не врёт. Судя по всему, библиотека сегодня будет занята, а совы полетят с вопросами к родителям. Что ж, тем лучше — пусть приучаются критично относиться ко всему привычному…

На матч Слизерин-Хаффлпаф меня затащил неунывающий и немного надоедливый Томас Тангор, как-то незаметно ставший мне приятелем. Очень шумный, безалаберный, но умный мальчишка стал моим проводником в Хогвартсе. Он играл вратарём, и говорят — очень неплохо. Смысла игры я не понимал в принципе: мало того, что ловец обесценивал действия всех игроков, так ещё и летали они на мётлах… Нет бы как все нормальные люди — на щитах или чём-то, что не делало бы твои яйца отбивной.

Несмотря на свою нелюбовь к квиддичу, «болеть» я собирался всерьёз. А почему бы и нет — матчей всего несколько за год — переживу. Тем более, что именно сам процесс «боления» я собрался сделать главным развлечением. Заготовил кричалки, вопилки и речёвки, дудочки, свистки и шляпки. Словом — беззастенчиво слизал у магглов.

На Слизеринской трибуне моё размалёванное лицо встретили недоуменным молчанием, но после недолгих разговоров, быстро раскрасились сами, забрав дуделки-перделки. Старшекурсникам я вручил сценарий, в котором были расписаны всевозможные оскорбления противников и поддержка своих в разных случаях. Такие, чтоб невозможно было придраться, но при этом обидные. Сейчас от них доносились смешки. Ну да, я старался…

Открыв сундук, я вытащил оттуда конфеты и сливочное пиво (которое, кстати говоря, сам не пил — гадость).

— Ну, Ллевелин, ты даёшь — всё предусмотрел, — хлопнула меня по плечу Кэти Лестрейндж — племянница знаменитой Беллатрикс.

— Ну, болеть за факультет, так серьёзно, организованно, — со смешком ответил я, паря на сундуке.

Да, именно паря, поскольку я переделал его, и теперь он был не просто вместительным багажом, но и неким подобием метлы. Не таким скоростным — не более 50 миль в час, но зато намного более комфортабельным.

Ученики Хогвартса смотрели на летающее кресло-сундук с одинаковым восторженно-изумлённым выражением. Летящий на завтрак Ллевелин флегматично перелистывал страницы, с комфортом устроившись на нём. Он проговаривал отрывки каких-то предложений и делал пометки прямо в книге.

На лице у МакГонагал появилось мученическое выражение, у Снейпа злорадное, у Флитвика весёлое, а Дамблдор с удвоенной силой засверкал глазами. Минерва не зря была недовольна — директор непременно велит ей поговорить с наглым валлийцем и попытаться отговорить его от подобной демонстрации. Уже неплохо зная характер чрезмерно самостоятельно мальчишки… Да нет, не мальчишки — Главы Рода, да ещё и ненавидящего директора.

Вопреки мифам, запретов на полёт внутри замка не было. Просто ещё основатели зачаровали его так, что летающие артефакты в замке подчинялись исключительно тому, кто их создал. Причина самая банальная — снижался риск неожиданного нападения. Артефакторы не ходят на штурм замков, по крайней мере — массово.