Хотя, честно говоря, я думаю, все еще может измениться в ту или другую сторону. К примеру, как ни крути, а западная часть правобережной Малороссии лично для меня под сомнением. И я не про Западную Украину говорю. Просто, судя по тому, сколько народа оттуда к Петлюре ломанулось, запад центральной части тоже довольно сильно ополячен. Так что тут Советы явно замахнулись с некоторым перебором. Хотя я их понимал. К слову сказать, так же, как и нынешних УНРовцев, раскрывших рот на Харьков и Ростов. Правительства с обеих сторон исходили из того, что, если есть возможность хапнуть, почему бы не хапнуть? А там – кто сильнее, тот и прав. Правда, как показывает практика, с бездумным «хапком» можно крепко влипнуть. И если не сразу, то уж потом – обязательно. Как пример – Польша в царской России или та же Новороссия, в современной мне Украине. Ведь боком вылезло…

Но время все это спокойно обсудить у нас с Седым еще будет, а пока надо заниматься более насущными делами. Вот тем же вооружением. Ведь как выяснилось, у родственника Иосифа Марковича в его «збройном» эшелоне оказалось всего полторы тысячи винтовок Мосина. Ага, при этом б/у, после ремонта. Нет, кому-то это может показаться большим количеством, а для нас как капля в море. И главное, что с боеприпасами по-прежнему напряг. В самой бригаде-то всего вполне хватает. Но нам ведь надо еще полтора десятка тысяч бойцов вооружить. Ладно, черт с ним, пусть треть из них не захотят принимать участия в боевых действиях и рванут по домам. Но и десять тысяч это совсем немало. А контрабандисты пока лишь тити мяли. Ну не входило оружие в зону их интересов. Косметика, спиртное, презервативы, тканевые «штуки» и сотни прочих наименований, это все с милым сердцем, хоть завтра приволокут. А вот стволы… Но люди заряжены и работают. Так что нужно только время.

Жизнь тем временем продолжалась. Мы приняли еще три парохода с возвращающимися солдатами. В принципе, все уже шло по накатанной, поэтому особой нервотрепки не было. Единственно, что семнадцать офицеров-интернационалистов исчезли с концами. Тихо собрали вещички и тю-тю. Как-то это по-свински выглядело, тем более что силой мы никого не держали. К нам подходили и нижние чины, и комсостав из числа тех, кому война обрыдла. И все были мирно отпущены. Да еще и документами снабжены (кому это было необходимо) для беспрепятственного проезда по советской территории до места жительства. А эти просто как козлы поступили. Ну да и хрен бы на них. Тем более что подобные брожения происходили не только в рядах «французов», но и в частях Одесского гарнизона. Хотя не только Одесского. Мне, вон, намедни Березовский пожаловался, что из его третьего Херсонского корпуса в общей сложности почти рота свинтила. Вместе с оружием и кучей пропетлюровски настроенных офицеров.

И кстати про Петлюру. Тот уже взял Киев, поэтому количество беженцев в городе возросло. А рассказывали они такое, лично мне сразу вспоминались хроника и документы о бодрых действиях ОУН времен войны. Во всяком случае, в сожжении людей в овинах или в распиливании пилой пленных прямо-таки ощущалась преемственность поколений украинских националистов. И жителей города это напрямую коснулось. Вон, буквально позавчера жену замдиректора судоремонтного завода РОПиТ удар хватил. Потому что прибывший в Одессу сослуживец ее отпрыска рассказал о гибели сына. Но если родителям он просто сообщил о смерти, то вот чуть позже, накушавшись в кабаке, выдал подробности о том, как именно петлюровцы раненых офицеров добивали. Город и так был напряжен до невозможности, а после откровений поручика начались спонтанные вечерние и ночные митинги. Комиссар их, конечно, оседлал, но бурления продолжались. Люди после таких известий особо сильно возжелали стабильности и безопасности.