Тут еще один (видно, дружок хорунжего) возмущенно гавкнул:

– Какое еще княжество? Киев столица Украины! И земли ее простираются до Ростова и Харькова!

Упершись тяжелым взглядом в говорившего и чувствуя уже знакомую щекотку в голове, я ответил:

– Это смертельно опасное заблуждение. И для упорствующих в подобном заблуждении земля может простираться не более чем на два метра вглубь. Новая российская власть украинцам совершенно безвозмездно готова предоставить суверенную территорию для проживания. В указанных границах. Уже сейчас размерами с обычную европейскую страну. Желаете ее увеличить? Ради бога. Но мы все исконно ваше готовы отдать без боя. А захотите расширения – договаривайтесь или воюйте с Венгрией, Польшей или Румынией. Всякий же, кто раскроет рот на что-то российское, будет уничтожен. Физически.

Тут я ни капли не врал. Действительно, Седой, после долгих совещаний, пришел именно к такому решению. И всячески его пропихивал. Против были многие. Одни вопили, что не хрен разбазаривать Россию, выделяя западную часть Малороссии в отдельное, полностью самостоятельное государство. Другие кричали вроде похожее, но с другим уклоном. Дескать, не надо никакой самостийности, а необходима национально-культурная автономия Украины с передачей ей Новороссии, чтобы тамошний пролетариат смог оказать благотворное влияние на дремучее хуторское крестьянство.

Но Жилин со товарищи сумел настоять на своем. И теперь, когда все уляжется, на карте мира появится новое государство – Украина. Удивительно точно совпадающая границами с теми землями, что Сталин присоединил в тридцать девятом году. Со своим языком, верой, привычками и укладами. И не имеющее к России вообще никакого отношения. Сколько оно там продержится в «дружественном» окружении западных соседей – бог весть. Но беженцев оттуда мы принимать не будем. Западная страна? Ну так и тикайте в случае чего на запад.

Честно говоря, я выступал против подобного решения, предлагая все-таки распропагандировать тамошний народ. Но Жилин, который как-то в отпуске решил навестить родственников в Дебальцево и две недели провел в ДНР под обстрелами, заимел неимоверной длины зуб на западенцев. В общем, от моего возражения Иван впал в такое неистовство, что пришлось махнуть рукой. Да и аргументы у него были весьма весомы. Я их, в принципе, и так знал, но тут добавлялось то, что у нас появилось место, куда можно выдавливать с территории РССР всех недовольных «москалями» националистов. Причем не как каких-то местечковых националистов, а как агентов другого, совершенно суверенного государства.

И теперь, хоть Левандовский и не дал нам доспорить, начальственным рыком разогнав потерявших нюх подчиненных, я был уверен, что к вечеру полгорода будут уже обсуждать новые вводные относительно будущего. А через пару-тройку дней и вся губерния. Слухи, они ведь такие слухи. Просачиваются всюду и с большой скоростью. Но зато у людей хоть какое-то понимание появится. А то ведь совершенно непонятно было, что, куда и как. Комиссар на митингах про будущее деление уже рассказывал, но тут пошло подтверждение от самого Чура. Причем не какое-то, сказанное в запале, а преподнесённое как решение Советского правительства.