– А вам вот прямо-таки обязательно иметь дело с басурманами, или подойдут и отечественные гешефтмахеры?

Я был краток:

– Совершенно непринципиально. Дело упирается исключительно в скорость выполнения заказа.

Собеседник опять вздохнул:

– Видите ли, уважаемый Чур Пеленович. Я не очень хорошо разбираюсь во всех этих ружьях. Но так вышло, что племянник моей двоюродной сестры – Хаим Ротман, чтоб он был здоров, служил на железной дороге и имел кое-какое отношение к военным поставкам. Ну там – сбруя для лошадей, седла и прочая амуниция. – Видя, что я набираю воздуха для отлупа, еврей перебил: – Погодите, я не закончил. Просто вышло так, что у него чисто случайно оказался паровоз со всякими этими стреляющими штуками.

Я удивился:

– Паровоз?

Иосиф Маркович отмахнулся:

– Ай, не надо ловить старого человека за язык. Паровоз, конечно же, давно уехал по своим паровозным делам. А вот несколько вагонов, еще с прошлого года, стоят в неприметном тупичке. Ведь так получилось, что товар этому неразумному шлемазлу достался довольно специфический. На рынок с ним не выйдешь и в розницу не поторгуешь. От таких вещей надо избавляться сразу и скопом. Но оптовым покупателем может быть или какая-нибудь армия, или… ну или армия поменьше…

Заметив заминку говорящего, я усмехнулся:

– Ага. Например, банда какого-нибудь батьки Бурнаша или «крестьянское войско» не менее абстрактного атамана Могилы. Только есть риск, что они вместо денег расплатятся пулей. Ну а госструктура просто отберет товар, и чтобы не попасть за решетку, придется еще и доплачивать.

Тот удрученно кивнул:

– Вот видите – вы меня сразу совершенно прекрасно поняли.

– А сколько там всего?

Собеседник пожал плечами:

– Сейчас я даже не знаю. Но через пару дней смогу предоставить полную номенклатуру находящегося в вагонах.

Почесав подбородок, я уточнил:

– А как с доставкой? Заметьте, я даже не спрашиваю, где вся эта радость находится. Могу только предположить, что где-то на территории УНР. Или вообще в Польше. И без доставки нам этот вопрос не интересен.

Тут я несколько слукавил, но вера в общую пронырливость пейсатого люда заставила меня выставить такие условия. И Маркович не подвел:

– Но это будет стоить дополнительно…

Улыбнувшись, ответил:

– Понятное дело. Только предлагаю все-таки более тщательно обсудить мой интерес относительно поиска заказанного в ближайших странах. Конечно же приморских. Потому что способ транспортировки и время прибытия в данном деле для нас очень важны.

Старик кивнул, и мы продолжили тему более углубленно. Просто потому что маленький гешефт Ротмана точно не покроет потребностей собираемых войск. Что нам несколько вагонов, тем более неизвестно чего? Винтовки там? Боеприпасы? Какие и к какому оружию? Маркович сам толком не знает. Так что вопрос экспроприации военных запасов в странах причерноморья по-прежнему остается животрепещущим.

Ну а закончив деловой разговор с не последним человеком еврейской общины, я вышел во двор. Просто размяться. К слову, погоды стояли замечательные. Днем даже плюсовые. В Москве, небось, уже снега по уши, а тут его и рядом нет. Ветер только дискомфорт доставляет, но сейчас и он затих. Кивнув часовому, я с удовольствием вдохнул сырой, свежий воздух, особенно приятный после душноватого помещения. А потом внимание привлекли звуки из беседки, превращенной в курилку. Электричество в Одессе присутствовало, и теперь, в свете лампочки, была видна толпа бойцов, сидевшая как внутри, так и снаружи – на лавочках. А в самой курилке зажигал наш гармонист-виртуоз и незнакомый паренек с гитарой. Хотя нет. Парень вполне даже знакомый. Из юнкеров. Я его на собеседовании видел, когда кандидат с комбатом-2 Даниловым общался. И сейчас, перебирая струны, он негромко напевал что-то совершенно незнакомое. При этом явно не романс, которые так любят исполнять бойцы из офицеров. Начала песни я не слышал, а сейчас, навострив уши и потихоньку приближаясь к солисту, уловил: