Уже в будущем, через много-много лет, когда этот милиционер ушёл на заслуженный отдых, рассказывая пионерам на школьных вечерах о своём боевом и героическом прошлом, он часто вспоминал в своих рассказах спецоперацию со стрельбой по поимки иностранного агента в районе ВДНХ, в которой он вместе с сотрудниками КГБ принимал непосредственное участие. Ну а сейчас, он, как и положено отдал честь, сказав: «Извините, ошибочка вышла», — по-быстрому свалил с глаз долой из сердца вон.Через минуту патруль отбыл, а комитетчики принялись улаживать непонятную ситуацию.В конечном итоге, они нашли общий язык и вновь прибывшие собрались было вцепиться в меня, вновь заикнувшись про дачу показаний.Я поинтересовался: по какому конкретно вопросу они хотят получить от меня пояснения.Те удивились моей тупости и сказали, что по поводу написанного мной романа, который был опубликован в журнале.— В каком? В «Огоньке»? — спросил я и, получив утвердительный ответ, поинтересовался: — Скажите, но если журнал официально опубликован, разве он не прошёл цензуру?
Те ответили невнятно и вновь попросили меня, пройти на кухню и ответить на некоторые вопросы. Однако они также, как и первые были обломаны Юрисом, который вновь позвонил, теперь уже их начальнику.
Через пять минут всё уладилось. Сегодня с меня решили показания не брать, а ограничиться лишь повесткой, на завтра на двенадцать часов дня, по тому же адресу, но только явится мне надлежало не в 37 кабинет, а в кабинет № 22.
— Да пропустите Вы! Пропустите меня! Мне с ним просто поговорить надо! Я пару вопросов задам и уйду! — забубнил знакомый голос на лестнице и только было я собрался дать повеление опричникам пропустить незваного гостя, — как услышал его бас вновь: — Да я его тренер! Он на тренировку обещал ко мне прийти! Но так и не появился! Вот поэтому я к нему пришёл! Мне его адрес в школе дали! Я его уже вторую неделю застать дома не могу!
Полностью осознав кто это, я убрал голову в плечи и чуть пригнулся, дабы за статными фигурами комитетчиков меня не было видно.— Саш, там по моему к тебе пришли, — повернувшись в мою сторону, произнёс зоркий Юрис, разглядывая гостя.— Никого не пускать! — прикрыв рот ладонью и немного изменив голос, прорычал я в пол.Сотрудники приказ услышали, но не поняв кто из начальников его отдал, свой или чужой, здраво рассудили, что начальник, есть начальник, поэтому довольно шустро спровадили тренера по лестнице вниз, посоветовав тому прийти завтра.— А мне, тоже завтра?! — проскрежетал старческий голос. — Забрал все табуретки и был таков! Я старая уже, а мне даже присесть негде, — жаловалась старушка, и я не понимал прикалывается она, пытаясь меня вызволить из лап НКВД, или же просто впала в маразм. — Ух ирод проклятый! Совсем от рук отбился. Это ж надо чего удумал — соседей обворовывать! Всю мебель из квартиры вынес шалопай!— Да заберите Вы свои вонючие стулья, — закричал я и бросился в комнату, чтобы побыстрее отдать старой маразматичке предметы мебели, пока та меня под статью за воровство не подвела.— Мебель ему моя вишь ты не нравится, ах ты сопля мелкая! Да по тебе тюрьма плачет ирод окаянный!! — крича с лестничной клетки через, набитый сотрудниками разных органов, коридор, разорялась соседка на весь подъезд маша рукой и громко топая при этом ногами.