В какой-то момент Ирка вдруг усмехнулась, сделала последнюю затяжку, крутанулась вокруг себя и щелчком указательного пальца не глядя запустила окурок. Потом огляделась вокруг, подошла к месту, где поднимался от земли еле заметный сизый дымок, нагнулась и…

– Привет-привет!

…извлекла из-под прелой листвы массивный золотой перстень. Луч закатного солнца ярко вспыхнул и заиграл на гранях оправленного камня прекрасную цветовую симфонию.

– Ну что, пошли к хозяйке?

Ирка подняла шедевр ювелирного искусства, тщательно загасила ногой лежащий рядом окурок и быстрым шагом вернулась на веранду, где сидели сонные гостеприимные хозяева.

– Ваш?

– Ириночка… Но как?! Дорогая, ты же говорила, что потеряла его на море! Ириша, благодарю вас! Это перстень моей покойной бабки, доставшийся ей от прабабки, а той… А я подарил его Мусечке, когда она родила дочь. А она… Я впервые повысил тогда на неё голос. Мне так было стыдно потом. Прости, дорогая, – обратился он к жене. – Но это всё совершенно не важно. Где вы его нашли, Ириночка? – профессор заполошно размахивал руками.

– Мне действительно казалось, что я потеряла его в санатории. Ирина, я даже не знаю, как вас благодарить! – вскочила из кресла профессорская жена. Сквозь фальшивые нотки радости явственно – для Ирки, разумеется – звучала тревога.

– Не стоит благодарности. Я нашла его в дальнем углу вашего леса. Там такой уютный потаённый уголок. Он пахнет пеплом, понюхайте! – Ирка протянула перстень владелице. Та вздрогнула. Профессор ничего не заметил.

– Ирина, он совершенно ничем не пахнет. Золото и драгоценные камни не адсорбируют запахи! – женщина надела перстень на безымянный палец левой руки. – Кажется, я похудела с прошлого года. Какая приятная новость.

– Мусечка, ну что ты говоришь. Приятная новость… Это такая радость, что перстень нашёлся! Я, пожалуй, принесу ту бутылку вина, что Жан мне преподнёс на последнем конгрессе, – профессор убежал в дом.

– Спасибо, Ирина, – сдержанно сказала профессорская жена. После облегчения её страданий от каких-то несчастных транзиторных болей она была куда как более благодарна, чем за обнаружение утраченной семейной реликвии.

– Не за что, – так же сдержанно ответила Ирина.

– Вы же никому не расскажете, почему он пах пеплом? – она смотрела на Ирку с просительной ненавистью.

– Он пах пеплом, потому что я бросила рядом сигарету. Я, собственно, только потому перстень и обнаружила, что подошла затушить окурок. Осень. Листья. Мне совершенно не хотелось устраивать у вас пожар. Такой милый дом. Такая приятная хозяйка. Такой замечательный хозяин.

– Он и правда замечательный, Ирина.

– Именно поэтому, если я что-нибудь ему и расскажу о запахе пепла, то только об окурке. К тому же ему ли не знать, что золото и драгоценные камни не адсорбируют запахи?

Вернулся счастливый профессор с бутылкой коллекционного бордо.

– Я так волнуюсь, что даже не знаю, какой тост предложить! – нервически смеялся профессор, разливая вино. – Ириночка, вы ангел!

– Моя бабушка утверждает, что с тех пор, как я хожу ногами по грешной земле, я уже не ангел, а дочь фараона, – улыбнулась Ирка.