В гостиной было тихо — двери и окна закрыты. Из сада доносились отрывистые звуки — водитель Акулов, плешивый и сутулый, запускал мотор на холостом ходу. Слышался голос Екатерины — женщина участвовала в процессе наладки двигателя (есть такие женщины). Далеко на кухне звякала посуда.
Члены группы сидели на кушетках, готовые к серьезному разговору. Малютин исподлобья разглядывал присутствующих. Первый секретарь был умным мужиком, не любил впустую тратить слова, все понимал и полностью владел ситуацией. Кто перед ним, он тоже знал. Но мысли человека на лбу не написаны. Что он думал о присутствующих? Матерые враги народа? Оступились, дали слабину, пошли на поводу у зачинщиков фашистского заговора и теперь получили шанс искупить свою вину? Невиновные, попавшие под молох, те самые щепки после рубки леса?
Видимо, так и думал. Глупца «смотрящим» за опасным районом товарищ Берия не поставит. Малютин немного поколебался, открыл выдвижной ящик и вынул тонкую стопку серых книжек. Перетасовал их, как колоду карт, бросил на стол.
— Подходите по одному, товарищи, забирайте. Прежние документы уничтожьте в обязательном порядке, они не соответствуют новым. Это подлинные удостоверения, с фотографиями и всеми печатями. Прибыли авиапочтой. Вы — сотрудники городского комитета ВКП(б), помощники по особым поручениям вашего покорного слуги, о чем имеется особая бумага, вложенная в каждый документ. Документы, повторяю, подлинные, но под проверки все-таки советую не попадаться. Есть вопросы, товарищ Шелестов?
— Да, один назрел, Павел Егорович. — Максим недоуменно покрутил удостоверение, в котором красовалась его фотография пятилетней давности, изъятая из старого личного дела. — Слишком быстро смастерили, простите… Когда успели?
— Их заказали неделю назад, — сухо отозвался Малютин. — Еще есть вопросы?
Оставалось только додумывать. Неделю назад все присутствующие сидели по тюрьмам и не подозревали, что их судьба сделает такой зигзаг. Выходит, устроители акции уже тогда все решили и начали действовать, зная, что не ошибутся? Получается, знали про имитацию расстрела. Или сами же ее санкционировали — посмотреть, что получится. Это было занятно. Возникало ощущение, что группа офицеров оказалась в руках умелых кукловодов.
— Запомните телефонный номер. — Малютин продиктовал цифры. — Это мой телефон на случай, если потребуется помощь или нужно будет решить рабочий вопрос. Вам всегда ответят. Это могу быть я, Екатерина, Алексей Тимашук или офицеры НКВД, которые будут дежурить здесь с завтрашнего дня. Это старшие лейтенанты НКВД Цветков и Малашенко — люди в моем подчинении, формально приписанные к областному управлению. Они имеют полномочия получать от моего имени все необходимые сведения. Позднее я вам их представлю. Люди исполнительные, преданные, но нужными способностями, увы, не обладают. Мне о своей работе можете не докладывать, у вас свое начальство, а я, как говорится, бог в помощь… — Сухие губы секретаря горкома исказила улыбка. — Своих дел невпроворот. Как вести работу, вы имеете представление. Получите машину и две канистры с бензином — это более чем достаточно. Машина «ГАЗ-61», новая, фаэтон, доставили две штуки с Горьковского завода, одну выделяю вам, надеюсь, не разобьете. Автомобиль надежный, неприхотливый, хорош на бездорожье. Полного бака хватит на 350 километров. Теперь по обстановке. — Малютин вынул из ящика топографическую карту небольшого масштаба, расстелил на столе. — Вы, конечно, в курсе, но давайте взглянем еще раз. Район маленький, расстояние от города до границы очень небольшое. Западный форпост — крепость, возведенная русской армией еще в XIX веке. От западных предместий до крепости — рукой подать. В крепости дислоцирован гарнизон под командованием полковника Гавриловского — часть порядка тысячи человек. Там есть орудия, минометы, но не много. Тяжелое вооружение туда не завозили, чтобы не провоцировать немцев, у которых везде глаза и уши… — Малютин брезгливо поморщился. — Из крепости бойцы фактически не выходят, несут внутреннее дежурство, проводят обычные занятия. Граница на Буге в районе крепости прикрывается двумя заставами, это меньше ста штыков — негусто. Особенно учитывая участившиеся провокации. Доходит до того, что немцы над пограничниками просто издеваются, унижают, а те не могут ничего ответить, чтобы не давать повода. С нарушителями усиленно борются — ловят, наказывают…