— Я знаю! — отозвался Астон, щедро рассыпая корм по поверхности воды в аквариуме. — Они такие классные, эти едошки!

Потом взял айпэд, лежавший на зарядке на кухонном диванчике, и удалился к себе.

— Пять минут, Астон! — крикнул ему вслед Винсент. — Потом мы отправляемся в школу!

Мария прислонилась к кухонному диванчику и сложила руки на груди — точь-в‐точь, как это только что делала Ребекка.

— Она назвала меня тетей только для того, чтобы позлить, — вздохнула она.

Винсент посмотрел на жену с недоумением:

— Но ты и есть ее тетя. Ты ведь сестра ее матери, если я не ошибаюсь? Ребекка правильно тебя назвала. Как ты можешь на это сердиться?

Винсент никогда не понимал, зачем некоторые люди тратят столько энергии на опровержение объективных фактов. Он потянулся за кусочком ржаного хлеба и старательно размазал по нему масло. Никаких комков, особенно по краям.

— Дело, конечно, не в этом, — продолжала Мария. — Неужели ты действительно ничего не понимаешь? Боже мой, за какого робота я вышла… Нет, ты говоришь так мне назло.

Винсент наморщил лоб. Он и в самом деле хотел понять, но реакция Марии оставалась для него непостижимой. Факты — это факты. Насколько эмоционально человек их воспринимает — другой вопрос, но отворачиваться от фактов как таковых — последнее дело.

— Кстати, с кем это ты обедал позавчера? — снова послышался голос Марии. — Неужели с Ульрикой?

Винсент повернул к ней удивленное лицо. Он только что откусил от бутерброда и должен был прожевать, прежде чем ответить. Десять движений жевательными мышцами. Он чуть было не сделал одиннадцатое, но вовремя спохватился.

— С какой стати я должен обедать с бывшей женой? — спросил он.

— Я видела счет из ресторана в мобильном банке и нашла чек в твоем кошельке. Ты кого-то приглашал в ресторан в Евле. А потом вернулся с ней в отель, да? У вас был секс?

Голос Марии сорвался на фальцет. Винсент выругался про себя. Он должен был это предвидеть. Мария ревновала его — в последнее время все чаще и совершенно необоснованно. Это тоже разрушало их брак, точнее, то, что от него осталось.

— Это была женщина из полиции, — ответил он. — Она приехала в Евле, чтобы обсудить со мной убийство, которое расследует.

— Убийство…

— Да. Дело в том, что это связано…

Мария подняла руку, останавливая его:

— Объяснишься позже. Астону пора в школу.

— Но…

Она развернулась и направилась к комнате сына.

— Астон! А ну быстро! Оставь в покое подушку, вы выходите через пять минут.

И удалилась в направлении спальни.

Винсент озадаченно смотрел на бутерброд. Мина — женщина из полиции — не шла у него из головы. Где-то в глубине души Винсент надеялся, что она объявится. Он разгладил ножом масло, потому что после первого укуса по краю бутерброда образовались «бортики». Шесть кусочков — это хорошо. Но теперь их оставалось пять, и это нравилось Винсенту гораздо меньше.

За недолгое время их знакомства Мина продемонстрировала уникальную способность видеть его насквозь. Винсент делал то же, что и всегда, — разыгрывал перед ней Великого Артиста. Он привык к этой маске, до сих пор защищавшей его от журналистов, и не только. Как правило, им этого хватало. Все они ожидали увидеть его именно таким, поэтому проблем не возникало. Но Мина заметила, как он считал ступени на лестнице, как поправлял бутылки на полке, чтобы этикетки смотрели в одну сторону. И заставила его высказаться насчет публики в баре. Одно это было гораздо больше, чем то, что знали о нем Мария или Ульрика. А ведь с каждой из них он прожил по многу лет.