– Но есть еще кое-что…

– Что? – снова насторожился маг.

– Что делать с теми девушками, которых я вчера э-э-э…

– Урезал, – закончил за него Элинор, ухмыляясь довольно таки гнусно. – Да ничего. Пускай идут себе по домам, как отоспятся. Я им полностью исцелил раны. Они хотели урезаться – получили, что хотели.

– Если бы все было так просто… – вздохнул Гадал. – Они все объявили себя моими рабынями…

Реакция мага на его слова ошеломила юношу до глубины души. Только что говоривший о необходимости постоянного спокойствия, Элинор вдруг вскочил с места и забегал по комнате, оглашая воздух такими ругательствами, поминающими Господа Бога, присных его, девушек и самого Гадала, что тому и слышать-то никогда не доводилось. Он с недоумением следил за этой непонятной вспышкой всегда невозмутимого Магистра Книги и ничего не понимал. Маг успокоился только минут через десять и, продолжая проклинать все на свете, уселся рядом с юношей, тут же спросившим его:

– А что в этом такого страшного?

–Что? – криво ухмыльнулся Элинор. – А то, что среди этих девчонок как минимум половина – шпионки Совета. Совет давным-давно пытается подпустить ко мне кого-нибудь, но у них ничего не получалось. А теперь они быстренько воспользовались единственным проколом…

– Так я отпущу их на свободу и все! – еще больше удивился Гадал.

– Добровольное рабство, – устало пояснил ему маг. – В этом случае владелец не имеет право ни отпустить на волю, ни продать кому-либо другому, ни подарить. Убить может. Вот же проклятье! Одна ошибка и все! Тут же на хвост сели! Тут же воспользовались!

Гадалу стало весьма неловко из-за того, что старший брат имеет из-за него неприятности. Он задумался над этой проблемой, и в его голову тут же пришла светлая, по его мнению, идея.

– Нам что, обязательно содержать их здесь, в башне? – спросил он.

– А где?

– Купить небольшой домик где-нибудь на окраине, поселить их там и запретить даже приближаться к башне. Заплатить какому-нибудь трактирщику, чтобы их кормили и пусть себе делают все, что взбредет в их дурные головы.

– Мда… – смущенно пробормотал маг. – Похоже на то, что с моими мозгами далеко не все в порядке сегодня… Пожалуй, я отдохну. Спасибо за совет, так мы и сделаем.

– Вот и хорошо! – обрадовался Гадал.

– Ладно, – махнул рукой очень смущенный Элинор. – С этим я теперь разберусь. Прямо сейчас пойду искать домик. Важнее другое – у тебя сегодня первый день занятий в Академии. Слухов о тебе ходит множество. Поэтому постарайся не привлекать к себе излишнего внимания и не совершай, пожалуйста, больше глупых ошибок.

– Я постараюсь, старший брат, – серьезно ответил юноша.

– Будь серьезным, слегка надменным. Пускай тебя посчитают гордецом. Тогда меньше станут присматриваться.

Гадал снова кивнул, они обнялись, и маг вышел. А его подопечный не спеша собрался, взял некоторые заинтересовавшие его в последнее время книги, вздохнул и, закинув сумку за плечо, пошел к выходу. Он шел в сторону Серой Башни, почти не глядя по сторонам. С его абсолютной памятью он не мог заплутать и легко находил дорогу в лабиринтах Колгарена. Он даже смог без провожатого найти учебные лаборатории третьего курса. А ходить без провожатого в первый месяц по Академии считалось абсолютно невозможным. У входа в лаборатории юношу уже поджидал один из секретарей, маг невысокого уровня в синей сутане. Он приветствовал Гадала кивком и повел за собой вглубь заставленных, даже захламленных непонятно чем комнат и залов. Юноша старался не показывать своего интереса, только исподтишка стрелял глазами по сторонам, сохраняя гордый и неприступный вид. А посмотреть таки было на что – стены лабораторий были украшены сотнями и сотнями плакатов и гобеленов. Иногда видны были фрески, в которых была проработана каждая мелочь. Созданы они были с таким искусством, что художника сразу можно было признавать гением. Учебные пособия, если все эти странные предметы можно было назвать учебными пособиями, были расставлены повсюду в художественном беспорядке. Кроме всего прочего, вокруг было множество странных машин и устройств, черепа чудовищ, алхимическая посуда, которой хватило бы на добрую дюжину прекрасно оборудованных лабораторий. Некоторое время Гадал вместе с секретарем пробирались через это буйство красок и запахов, пока, наконец, впереди не показался огромный стол, заваленный склянками, за которым сидело человек двадцать. Мужчины и женщины. Большинство были совсем молоды, но волосы двоих или троих уже были покрыты сединой. Они все с любопытством уставились на пришедших.