— Слушай далее. Только мы начали его вертеть на предмет, куда он неправедно нажитое спрятал, супостат такой — как в СИЗО контролер ошибается дверью и заталкивает его в камеру к уголовникам, где ему мигом ласты склеили.[59] Начали мы этого парнишку, контролера колоть, кто его надоумил мирного валютного спекулянта в камеру к самым черным уголовникам засунуть. Тот и назвал Бриллианта, Петю — вора в законе. Самое главное — такую историю слезливую рассказал — что Петя Бриллиант лекарства для больной мамочки очень редкие пообещал достать. Вчера начали работать с Бриллиантом — а сегодня Петя с кичи подорвался, да так красиво! Приехали трое, на «волжане», с удостоверениями МУРовцев, с пистолетами, в машине автомат. С документами, оформленными как надо — комар носа не подточит. По документам, конечно, будет экспертиза, но на первый взгляд — шедевр просто. И теперь ищи — свищи Петю по всему Советскому союзу.

— А МУР то тут при чем оказался? — спросил Глазко, отключая кипятильник и заваривая чай

— Да ни при чем. Просто эти гаврики на Волге представились МУРовцами, удостоверения показали. Верней удостоверение только один показал — некий капитан Крестовский Николай Павлович из МУР. Вроде как приехал за подследственным нужно срочно вывезти Бриллианта на следственный эксеримент. Настолько срочно, что нельзя дождать пока автозак до МУРа пойдет, вам же подследственных централизованно привозят — отвозят?

А ведь шеф далеко не всю информацию изложил, многое по делу Беляковского скрыл, не стал рассказывать. И о моей роли в этом деле тоже умолчал и о признании Беляковского.

— Вот ведь б… — выругался Глазко разливая чай, мало того, что за дело по башке дают — так теперь еще ни за что получим. Что за… Как ты говоришь этот, с удостоверением представился?

— Крестовский Николай Павлович.

— Как фамилия?

— Крестовский — повторил шеф — ты его знаешь, что ли…

В ответ Глазко расхохотался, едва не выпустив из рук стакан с обжигающим напитком…

— Ну, Бриллиант… Ну сука… Ну, вора… Ну, черт засиженный… Ведь мало того, что он над нами поглумился — он над нами еще с выдумкой поглумился, с фантазией… Ну, сволочь… Ведь это же надо так с СИЗО подорваться, кому рассказать — не поверят… А краснопогонные клювом прощелкали… Ну, Бриллиант…

— Ты это о чем… — мрачно спросил Александр Владимирович — чего ты смешного во всем этом дерьме увидел.

— Да вот что… — пояснил Глазко, приходя немного в себя и отхлебывая чай — фамилия эта — Крестовский — зуб даю, не случайно была выбрана… Ох, не случайно… В картах четыре масти — пики, черви, бубны и крести. Крести считаются исконно воровской мастью. Зуб даю, отсюда и фамилию они придумали и на ксиве нарисовали — Крестовский. Они как бы нам намекали, кто они такие… Ох, черти хитрожопые…

— Да, хреново… — сказал я

— Куда уж хреновей… сказал Калинин — а подполковник Глазко веселится, потому что не его отделу все это дерьмо с побегом расхлебывать. А у нас — в городе вооруженная автоматом банда. Да еще с удостоверениями сотрудников МУРа, которые даже в СИЗО не раскололи…

— Оно так — согласился Глазко — кто расследование вести будет?