– Своего мы, братки, добились, малина-земляника,– сказал Павел.– Основная часть клада в надёжном месте, у Тимофея Ивановича. Придёт время – и мы доберёмся и до той малой части, спрятанной на Верхней Экони. Но ничего меня не радует. Пустота! Иногда кажется, что я уже давным-давно умер. Если бы не ты, Юлька, то и жизнь для меня не имела бы никакого смысла.

– То же самое и у меня на сердце, Пашенька,– призналась Юлия, прильнув к его плечу.– Чего-то мы не поняли или нас не поняли. Нет радости великой.

– Бросьте вы хандрить,– приободрил их Афанасий.– Вы молодые, теперь и богатые. Вам жить да жить! Да ведь и я собираюсь, потому, как есть у меня моя Евдокия. Я долго буду ещё топтать нашу землю. Я так желаю! И к чёрту всё!

– А я ничего не хочу! Ничего.– произнёс Оренский.– Но не будем отвлекаться от насущных задач. Мы пришли сюда, чтобы проводить в дорогу Гришу, теперь уже моего друга. Потом надо будет достать хороших лошадей, и – кто куда! Начнём творить свою новую жизнь. Может, и получится.

– Верно, малина-земляника, меньше чувств и больше действий,– согласился с ним Павел и обратился к Григорию.– Ты, всё-таки, Гриша должен был взять из клада свою долю.

Григорий с какой-то необъяснимой тоской оглядывал окрестности Джонгмо. Вернётся ли он когда-нибудь сюда? Может быть да, может быть, и – нет. Он сделал для себя окончательный выбор: уйдёт в самую глушь тайги, чтобы строить там свой мир, будет жить охотой, рыбной ловлей, собиранием черемши, грибов и ягод.

Не может быть ничего лучше ощущения реальной свободы от всего и всех. Впрочем, нет. Идеальной, стопроцентной, воли никогда и не у кого не было, нет и не будет. И над ним, Григорием, окажется… царица. Это Тайга. Скольких она подняла и спасла от смерти, но ведь и многих сама… погубила. Так решила. Видно, неспроста. Ведь ничего в жизни не бывает случайного.

– Моя доля, не золото и не драгоценные камни, а земля русская, горькая со слезами и кровью смешанная,– просто сказал Григорий.– А себя и так прокормлю, и жену, если появится таковая, и детишек будущих. Зверя в тайге много, рыбы в реках хватает. А вы оставьте золото и драгоценности себе. Может, и вправду, анархию в России возродите, всемирную. Тогда я и подключусь потом. Даже из могилы встану, ежели что. Святое дело! А может, случится так, что и передумаю. Простите и строго не судите! Частенько просто, без всяких выдумок да идей, на Земле жить некогда и не… получается. Может на том свете всё произойдёт иначе. Может, там всё случается по-доброму.

– Гриша, от тебя я такого уныния не ожидала. Погоди впадать в меланхолию и философствовать. Мы должны тебе сказать, что чуток ты из клада получишь,– сообщила Юлия,– как и пожелал. В большом мешке, который у Афони за спиной, ещё и добрый карабин, и боезапас к нему. Много патронов. Надолго хватит.

Афанасий подал Григорию большой мешок, который был довольно тяжёл.

– Вот за оружие спасибо,– сказал Григорий.– Оно в тайге всегда необходимо.

Он поставил мешок на землю. Развязал его и сунул туда свою котомку с провиантом. Карабин разглядел, повесил за правое плечо. Но сначала пристроил за спиной вещмешок.