Они оказались в тупике.

Яэль направила фонарь, который держал Томас, в глубину прохода и осветила низ стены, перед которой они стояли. Там виднелся лаз, до половины утопленный в грязи. Томас недовольно вздохнул: перспектива ползти на животе совершенно его не вдохновляла. Но, убедившись, что другого способа нет, он опустился на колени и попытался рассмотреть лаз.

— Я ничего не вижу, но, кажется, он довольно короткий.

Томас кивнул Яэль и полез в дыру, напоминавшую пасть чудовища. Яэль показалось, будто его поглотил безобразный глиняный Голем[11].

Когда Томас исчез целиком, из разинутой «пасти» раздались отвратительные чавкающие звуки. Это хлюпала грязь.

Затем раздался приглушенный голос Томаса:

— Можешь идти.

Яэль наскоро собрала волосы в пучок и протиснулась в лаз. Помогая себе локтями и коленями, она ползла вперед и наконец оказалась в пещере площадью около тридцати квадратных метров.

Потолок подпирали нелепые колонны, сооруженные из нагроможденных друг на друга каменных плит. Почти все помещение занимали каменные скамьи, стоящие в два ряда. В глубине виднелись два прохода, уходивших во тьму. Посередине, на небольшом каменном алтаре, догорала свеча. Томас помог Яэль встать. Мокрые брюки липли к ногам, она начинала мерзнуть.

— Думаю, мы у цели, — сказал Томас, указывая на алтарь.

Они подошли к нему и наклонились, чтобы рассмотреть предмет, стоявший в углублении каменной глыбы. Это была круглая чаша из черного порфира, размером с небольшую сковородку и примерно такой же глубины. На дне матово блестела густая жидкость.

— Что это? — удивился Томас.

— Ртуть. — Яэль огляделась. — Я думаю, мы в древней часовне. Отец мне рассказывал: некоторые из них были построены монахами, когда они исследовали каменоломни, другие — самими каменотесами, третьи — богачами, сооружавшими их под своими особняками.

— Зачем мы здесь? Зачем нас сюда заманили? Должна же быть какая-то причина… — недоумевал Томас.

Яэль пожала плечами:

— Не знаю. Может, опять ради каких-то символов?..

Ртуть задрожала. От середины чаши к краям начали расходиться круги. Жидкость пришла в движение и, обнажая дно чаши, начала расступаться, как море перед Моисеем.

Томас схватил Яэль за руку, и они снова склонились над чашей. На поверхности ртути появлялись и исчезали глубокие борозды. Затем они начали принимать знакомые очертания, превращаясь в буквы.

— Они будут говорить с нами, — прошептала Яэль. Она уже немного привыкла к Теням и их способу общаться. На дне чаши появились слова:

«То, что находится по ту сторону, и есть единственная правда».

Яэль вздрогнула. Ведь именно об этом она думала, глядя на сваленные в кучу кости: о сокрытой истине.

Пустоты заполнились ртутью, потом показались новые слова.

«Любая вещь — всего лишь видимость».

«Нужно смотреть с другой стороны».

«Книжная история — видимость».

«Города — видимость».

Жидкость растекалась в стороны и сливалась, вновь складываясь в слова.

«Подземелья городов — обнаженная душа цивилизации, ее тайник».

«Здесь начало начал».

«Тайны человечества — в глубине».

«Его История».

«Переходите на другую сторону».