Зато вот мистер, мать его, зло, выглядел, как всегда, с иголочки.

      Разве что одет был совсем иначе – я уже привыкла видеть его в рубашке, но сегодня, несмотря на такую обстановку, он был одет в джинсы и простую черную футболку, что слегка задралась из-за пояса. От моего взгляда не ускользнула полоска боксеров, торчащая поверху джинс, и неприкрытые косые мышцы, прикосновение к которым я почти забыла.

      Я забыла каково это - прикасаться к нему. Забыла и не хочу вспоминать.

      - Садись, - намного мягче, чем обычно, произнес он, взглядом указывая мне на стул.

      - Ты серьезно? Клубника, шоколад? Ты думаешь, я поверю, что это не очередные орудия для пыток?

      - Успокойся, Ребекка. – Голос Коула был спокоен, а взгляд – пустой и отсутствующий. По расслабленным желвакам я поняла, что с ним что-то не так.

      Это был не совсем тот Коул, которого я знала.

      Другой… Чужой какой-то. И далекий.

      Неужели его последняя выходка подействовала? Неужели вот оно – долгожданное равнодушие, отпущение грехов и одержимости, которого я так ждала?

      Почему-то эта мысль не принесла мне радости.

      - Успокойся? Засунь эту клубнику себе в задницу, понятно?

      Коул со всей дури вмазал кулаком по столу - так, что я встрепенулась всем телом, не ожидая такого. Уже в следующую секунду он закрыл глаза и поднес пальцы к вискам, разминая их.

      - Не зли меня, – тихо прошептал он, по-прежнему не поднимая веки. – Разве ты не этого хотела?

      - Чего? – Я совершенно не понимала, что происходит. Единственное чего желала моя душа - это сделать два шага к нему и разбудить. Разбудить в нем зверя, которым он всегда был. Пробудить дьявола.

      - Чтобы я открылся тебе. Ты же хотела узнать меня, не так ли?

      - Это было до того, как ты чуть не спалил меня заживо.

      - Не преувеличивай. Тебе понравилось. К тому же… Теперь все будет иначе.

      Зевс стоял между нами и изредка скулил, бросая на нас любопытные взгляды. Отличная картина, ничего не скажешь.

      - Ребекка, ты можешь задать мне любой вопрос. Я должен дать нам шанс.

      - Нет никаких «нас».

      И тут он поднял глаза, полные нестерпимой боли.

      Я только сейчас заметила, что все-таки что-то с ним было не так. Одна рука, что до этого он прятал в кармане, была перевязана бинтами, и, заметив, что я смотрю на нее, Коул вновь убрал ее туда, будто бы не хотел, чтобы я знала, с чем это связано.

      На обычно гладковыбритом лице красовалась щетина, которая ему все равно шла, но делала старше.

      - Больше никаких угроз, Бекка… Больше ничего этого не будет. Я сдаюсь. – Он поднял руки в воздух и раскрыл свои ладони. Я прекрасно видела, что на бинте выступали капельки крови.

      Я не верила ему. Все это была постановка, актерская игра. Что ж, браво, Стоунэм, но премии от киноакадемии тебе не видать.

      - У меня к тебе только один вопрос: зачем ты терзал меня все это время? Зачем шантажировал? И почему, вдруг, перестал?

      - Это три вопроса. – Уголки его губ поползли вверх, несмотря на прежний отсутствующий «некоуловский» голос.