– Нет, не было ее. Коли пришла бы, мимо меня не прошла бы. Мимо меня мышь не проскользнет.

«Да уж», – подумал Антон и пожал плечами.

– Может, охотилась тут? – сделал он предположение.

– Конечно. Голая. – согласился Ермидан.

– Голая? – Переспросил Флапий.

– Ну да, голая, – кивнул разведчик.

– Так это она, верно, к шабашу готовилась, – сделал предположение Флапий. – Скоро полнолуние, и ведьмы со всей округи собираются в этих местах на шабаш. Вот же беда… еще одну ведьму к нам занесла нечистая сила…

– А кто еще у нас ведьма? – спросил Антон.

– Вестимо кто, Фрррр… – фыркнул старик и примолк. – Да мало ли кто, – поправился он. – Любая баба к старости становится ведьмой. Это я вам точно говорю. В молодости ходит, что лебедушка плывет. Бедрами крутыми качает. Красой своей небо затмевает. А к старости становится толстой, злой ведьмой… Да еще и без зубов.

Антон рассмеялся.

– Слышал, Ермидан, что тебя ждет в старости?

Разведчик усмехнулся:

– Всяко бывает. Идем, что ли?

– Идем. Идем, – отозвался Флапий. Сурово посмотрел на Антона, который потянулся к молоту.

– А вдруг украдут? – оправдываясь, сделал Антон несмелое предположение.

– Некому тут красть, – безапелляционно заявил Флапий и сунул Антону в руки толстую рогатину. Антон горестно вздохнул и принял ее.

Медведь обнаружился в малиннике. Не обращая внимания на человека, лопал ягоды. Сидя на толстом заду, пригибал ветви к себе и объедал губами, вытягивая их в трубочку. Его морда выражала добродушие, и можно было на ней «прочитать» приглашение. «Садись, ешь. Тут всем хватит». Антон отпустил ветку и хлестнул медведя по морде. Тот удивленно посмотрел на него и ухватил следующую ветку. Неожиданно Антону стало стыдно. Вот сидит себе косолапый, никого не трогает, а его нужно убить. Как-то это несправедливо… Он сорвал ягодку, закинул в рот и поплелся прочь.

– Не могу, – честно признался он Флапию.

– Почему? Страшно?

– Нет, он сидит, ест малину, такой добрый…

– Кто добрый? – не понял Флапий.

– Медведь добрый. Я его по морде веткой хлестанул, а он лишь отмахнулся и продолжает есть. Понимаешь, Флапий, рука не поднимается. Ну в чем этот косолапый виноват, что мне его надо убить?

У старика опустились руки. Он посмотрел на Антона как на убогого, но промолчал. Зато Ермидан ответил:

– Медведь не добрый, он сытый и не чувствует себя хозяином этих мест. Через седмицу-другую придем сюда, и он покажет, кто тут хозяин. Может, пока на оленей да кабанов поохотимся?..

– Нет, надоело, – ответил Антон. – Соберем вещи и вернемся в замок.

В замок вернулись к полудню. Антон слез с коня, отдал его стражнику и направился к бочке с водой. Хотел смыть пот и накопившуюся усталость. Разделся у конюшни, несколько раз с головой нырнул, и, когда вылез, его обняли мягкие теплые руки и укрыли простыней. Антон обернулся и увидел раскрасневшееся лицо Рады. Он руками притянул ее к себе и ухватил за полную грудь.

– Вечером жду у себя, – улыбнулся он и шлепнул ее по заду. Былого отвращения к женщине он больше не испытывал. Видимо, Боудика его «исцелила».

В трапезной он увидел Ксилу. Женщина была умыта, переодета и выглядела на двадцать лет моложе. Волосы заплетены в косу и красиво уложены на голове, открылась длинная шея, и лишь худоба немного портила впечатление. Ксила встала со стула и, расправив платье, присела в поклоне. На ней было платье из тюка, что купили у скупщика, темно-зеленое, подчеркивающее ее происхождение. Франси знала, что делала. Антон остался доволен.