- Бредни это, Каэл. Деньги - они деньги и есть, нет никакой разницы, что ты честным трудом их заработал, что убил кого. Да, хорошего человека будет грызть совесть. Более того - рано или поздно она его сгрызет...

- А тебя она, хочешь сказать, беспокоить не будет?

- Будет. Но ради дочери я готов пойти на многое, пойми. - Гёт обернулся и посмотрел на что-то громко обсуждающих наёмников. Те, очевидно, не хотели вступать в схватку сразу с тремя магами, но отчего-то тянули и все еще не бросили своего нанимателя. - Надо будет - убью. Десяток людей, сотню... Лишь бы она была здорова.

- Они согласятся, даже если мы выделим им треть от добычи. Ты как-то упоминал, что на лечение потребно меньше полусотни. Я готов отказаться от своей доли, Гёт. Я не нуждаюсь в деньгах и, смею надеяться, никогда не буду нуждаться. - Каэл посмотрел на резко угомонившихся наёмников. - А эти люди? Сколько они проживут? Семьдесят лет? Восемьдесят? Нам отмерен куда как больший срок, и мы не можем вот так просто лишать их шанса наладить свою жизнь.

- Не знаю, к чему ты приплёл сюда возраст, Каэл, но - хорошо. В чём-то ты действительно прав. Мы отдадим им треть от вырученных денег, но в охоте они примут непосредственное участие. Оставшееся поделим между нами поровну. Доволен?

- Вполне.

Гёт покачал головой и, улыбнувшись своим мыслям, отправился к наёмникам. Каэл и Кельт двинулись следом.

- ... А я говорю, что нужно уходить! Силиотто, ты сделал для нас многое, но ты пойми - это маги, а не разбойники с большой дороги. Нам не справиться даже с одним...

- Отвлекитесь на минутку. - Торговец дернулся от неожиданно раздавшегося за его спиной голоса. - Мы обсудили ситуацию и решили выделить вам треть от вырученных с продажи виверны денег. Но в этом случае вы примите участие в охоте на равных с нами. Как вам такое предложение?

- Поприветствуем императора Виллиана! - Многократно усиленный магией голос глашатая разнесся над главной площадью столицы, на которой негде было упасть не то, что яблоку - крошечная виноградинка, урони ты её с неба, до земли бы просто не долетела. Но несмотря на всё это непрерывный поток людей и не думал иссякать - каждый хотел посмотреть на церемонию коронации основателя новой правящей семьи - паладина, сына епископа и друга Лордов, Виллиана Зил.

- В этот трудный для государства час я, император Виллиан Зил, со всей должной ответственностью принимаю бремя власти и обязуюсь править с крепкою верой в милость Господа, в духовную мощь и непоколебимую твердость и верность нашего великого народа...

Огстер стоял за спиной своего сына и недоумевал - речь, которую он составлял лично, Виллиан заменил на что-то своё. И в речи этой не было ни слова о церкви, что приведет империю к процветанию. На скулах епископа заиграли желваки. Обращение императора к народу - то, из чего складывается первое впечатление о правителе. Да, эта речь не была слабой - в ней чувствовалась сила, сила императора, способного править целым государством... Но в ней не было того, что должно было там присутствовать. Теперь не избежать неудобных вопросов как от иерархов церкви, так и от лордов...