В церкви народу было – не протолкнуться. Иван Петрович нарочно решил опоздать и приехать в церковь, когда народ после обедни уже разойдется по домам. Они с Мариной подъехали чуть ли не крадучись, на одной лошади в кошеве. На козлах сидел управляющий с елпановской заимки Катаев. Иван Петрович вылез из кошевы первым и подал руку невесте. Народ расступился, и пара вошла в церковь.

– Неужто это весь свадебный поезд?! А мы-то ждали… – послышалось из охочей до зрелищ толпы.

– Што он, дурак што ли, в семьдесят-то лет свадебным поездом ехать, с шумом-громом?!

– Кума, а кума! Неужто не врут, што жениху – семьдесят, нипочем бы не дала!

– Вот так старик – на молоденькой девке женится!

– Невеста-то – хоть чья она? Откудова?

– Да говорят – вагановская девка-то. Сирота, Васи Гульного дочка. Летось, говорят, в строке жила у Елпанова. А брат ее Степка Ваганов, он крестный ее, тот нынче у Вершининых на страде в строке робил. Вздорный такой мужичишко и пьяница… Говорят, силой отдал ее за Елпанова-то!

Марина с великим трудом дождалась окончания обряда венчания. И все дальнейшее – переезд свадебным поездом в Прядеину, и сама свадьба прошли как будто в полусне.

Было о чем поговорить старикам в вагановской пожарнице после свадьбы!

– Рано хвастал Степка, что зять его к себе жить зовет… Не то што жить, а и со свадьбы-то в Прядеиной, говорят, он вылетел назавтре же.

– Начал, видно, свои порядки устанавливать, а Елпанов и велел своим людям его вытурить. В богатом-то дому больно много не пошеперишься – это не в своей избушке!

– Да Степке этому до гробовой доски из строку не выбраться! Никудышный мужичошко, бездомовник…. И надо же случиться этакому – с самим Елпановым породниться… Чудеса, да и только!

…Бесконечно тянется льняная нить. Голова становится тяжелой. Клонит в сон. В хорошо протопленной горенке сидят и прядут куделю две женщины – Пия и молодуха Марина. Чадит и потрескивает лучина. Горящие угли падают и с шипением гаснут под светильником в корытце с водой. Монотонно поскрипывает очеп*. Не отрываясь от кудели, Марина ногой покачивает люльку и тихонько напевает: "А уж я коту, коту да за работу заплачу…".

– Ложилась бы ты спать, Марина, – говорит Пия, широко зевая и крестя рот.

– А и то, пожалуй, прилягу, а то Сашенька моя потом уснуть не даст…

Вот уже пошел второй год, как Марина замужем за Елпановым. Она вроде и привыкла к чужому богатому дому, но временами как-то не верилось, что она, законная жена – всему тут хозяйка. Только тогда, когда холодным осенним днем родилась дочь, которую крестили Александрой, Марина стала чувствовать себя смелее и увереннее.

Роды были легкие. Иван Петрович только приехал с заимки, и повитуха Даниловна поздравила его с дочерью. Елпанов ошеломленно застыл. Дочь? Девка? А не сын-наследник?! Повитуха поманила его рукой в спальню, где лежала роженица. Елпанов, большой, грузный и бородатый, шагнул в горенку; щекоча лицо бородищей, поцеловал жену во влажную щеку.

– Добро!.. Спасибо, жена! Лучше б сына… но и пусть живет на свете и растет Александра Ивановна Елпанова!