Но даже грабежа погрязшего в долгах развивающегося мира оказалось недостаточно. Долговая стратегия администрации Рейгана, Волкера и нью-йоркских банков также обложила данью и внутреннюю экономику США. В мае 1986 года Объединенный экономический комитет Конгресса США подготовил исследование, выполненное штатными сотрудниками и названное «Влияние долгового кризиса в латиноамериканских странах на экономику США». В докладе приводились данные об огромных потерях рабочих мест и экспорта, поскольку ограничения МВФ вынудили страны Латинской Америки фактически прекратить промышленный и другие виды импорта ради обслуживания долга. В докладе было отмечено: «Теперь становится ясно, что политика администрации вышла за пределы необходимой защиты банков от банкротства… Управление администрацией Рейгана долговым кризисом, в сущности, принесло выгоду институтам, которые сыграли ключевую роль в провоцировании этого кризиса, и принесло убытки тем секторам экономики США, которые не играли никакой роли в его возникновении»[192].

Под институтами, которые ввергли [страну] в кризис, подразумевались ФРС Волкера и нью-йоркские банки. Исследование Конгресса было проигнорировано прессой и немедленно предано забвению.

Пожалуй, еще хуже в результате англо-американской долговой стратегии жила Африка. Нефтяные потрясения и последующий шок 20-процентных ставок, а также падение мирового индустриального роста в 1980-е годы стали буквально смертельным ударом почти для всего континента. Вплоть до 1980-х годов черная Африка на 90 процентов зависела от экспорта сырья, необходимого для финансирования программ развития. С начала 1980-х мировые долларовые цены на сырье, начиная от хлопка и кофе до меди, железной руды и сахара, непрерывно падали.

К 1987 году цены на сырье упали до самого низкого уровня со времен Второй мировой войны – до уровня цен 1932 года, глубокой экономической депрессии. Коллапс 1980-х годов, который продлится почти 20 лет, пока в первые годы следующего века экономический бум в Китае не развернет его вспять, был преднамеренной политикой американских финансовых группировок, чтобы подпитывать экономический рост, основанный на практически бесплатном сырье в «глобализированной» экономике.

Если бы цены на экспортируемое сырье стабильно держались хотя бы на уровне цен 1980 года, то черная Африка заработала бы дополнительные 150 миллиардов долларов за 1980-е годы. В 1982 году, в самом начале долгового кризиса, африканские страны были должны банкам-кредиторам в США, Европе и Японии приблизительно 73 миллиарда долларов. К концу десятилетия эта сумма после реструктуризации графика возврата долгов и различных вмешательств МВФ в экономики африканских стран возросла до 160 миллиардов долларов, практически достигнув того уровня, сколько они могли бы заработать при стабильных ценах на экспортное сырье.

Последствия нефтяных шоков и валютных потрясений в результате высоких процентных ставок 1970-х годов были слишком похожи на 1920-е годы.

Вместо бремени версальских репараций на мировых производственных инвестициях мир нес тягостное бремя процесса реструктуризации МВФ задолженностей стран третьего мира. Невероятные темпы инфляции в первой половине 1980-х годов (как правило, 12–17 процентов в год) диктовали условия начисления процентов на капитал.