Утечка американского золота продолжалась несмотря на все меры, и в конце 1961 года Вашингтон убедил Великобританию и европейские центральные банки учредить Международный Золотой фонд, базирующийся в Банке Англии, с целью объединить усилия по предотвращению любой паники по поводу золотых резервов любого государства – члена Фонда. Запросы иностранных центральных банков на получение золота за свои избыточные доллары отныне должны были обслуживаться на 50 процентов американской ФРС и на 50 процентов совместно Великобританией, Германией, Францией, Италией, Бельгией, Нидерландами и Швейцарией. Результатом стало снижение числа требований обмена на золото со стороны основных европейских центральных банков, но ничего не изменилось в запросах на золотой обмен со стороны частных инвесторов.

К октябрю 1962 года прямые частные долларовые инвестиции за границей (американские инвестиции в иностранные фабрики, заводы и прочее, как отмечалось выше) превысили 35 миллиардов, в основном за счет инвестиций в Западную Европу, Канаду и Латинскую Америку. Несмотря на попытку американского Конгресса замедлить отток американского капитала за рубеж через принятый в сентябре 1964 года Закон об уравнительном налоге на доход от процентов, лазейка, освобождающая от налогов инвестиции в Канаду, позволяла долларам безостановочно утекать за границу[172]. Эти доллары на руках зарубежных держателей становились основанием для растущей угрозы американским золотым резервам, поскольку держатели подсчитали, что доллар будет только обесцениваться против золота, и уходили в твердое золото, пока это было возможно.

Операции по поддержке доллара срабатывали только до ноября 1967 года, пока не сломалось слабое звено в Бреттон-Вудской цепочке – британский фунт.

Великобритания была вторым столпом послевоенной системы Бреттон-Вуда со своими бывшими колониями в Африке, Азии и прочих регионах, которые для удобства держали золотовалютные резервы в британском фунте стерлингов в банках Лондона. Несмотря на слабость британской индустриальной экономики (ее технологии устаревали по сравнению с Западной Германией или Францией), значение Великобритании, как финансового посредника, помогло сделать лондонский Сити вторым в мире важнейшим центром капиталов после Нью-Йорка. Британские банкиры просто пытались вернуть Лондону то значение, которое он имел перед войной.

Это не сработало. Британские банки, как и их нью-йоркские кузены, предпочитали вкладывать свои средства за границей в ущерб внутренней британской промышленности, все более слабеющим британской торговле и платежному балансу, ставя под угрозу паритет фунта стерлингов против доллара, который был установлен после девальвации 1949 года. Прибыли на капитал, вкладываемый в европейские отрасли промышленности, составляли 12–14 процентов, в два с лишним раза превышая доходность внутренних американских или британских инвестиций в индустрию.

К середине 1960-х годов, после того, как Великобритания в попытках стабилизировать свою валюту была вынуждена привлечь две большие ссуды Международного валютного фонда, иностранные держатели фунтов стерлингов, опасаясь неизбежного, начали серьезные изъятия депозитов из британских банков и перевод стерлингов в золото или другие валюты, наращивая давление на фунт стерлингов. Поскольку частным финансовым спекулянтам не давали продавать стерлинг и покупать золото, они вместо этого скупали доллары, создавая иллюзию усиления британской валюты. На деле фунт стерлингов оказался слабым звеном во всей послевоенной долларовой Бреттон-Вудской системе. Как только фунт обесценился, внимание немедленно сосредоточилось на глубинной уязвимости доллара США.