Эта американская «игра» готовилась использовать свою военную и экономическую силу, чтобы построить новую экономическую империю, используя в качестве новой глобальной угрозы, заменившей армии Гитлера, сфабрикованную угрозу распространения советского коммунизма.
5 марта 1945 год, речь Черчилля в Фултоне
Глава 5. Рождение государства национальной безопасности
Быстрейшее наращивание политической, экономической и военной силы… является единственным курсом, который совместим с прогрессом в достижении нашей фундаментальной цели. Расстройство кремлевской схемы требует, чтобы свободный мир развивал успешно функционирующую политическую и экономическую систему и энергичное политическое наступление на СССР. Это в свою очередь требует соответствующего военного щита, под которым они могут развиваться.
Пол Нитце, основной автор «СНБ-68»[117]
План Маршалла: рассвет американского века
К 1947 году Вашингтон был готов завести Западную Европу в свое экономическое стойло и изолировать Советы. В качестве средства воплощения новой стратегии он предложил двусторонний американский План Маршалла для реконструкции Европы.
Большинству могущественных фигур в американской промышленности, нью-йоркском банковском деле и международной политике (большинство из них было связано с группой Рокфеллера) было вполне ясно, в чем заключалась послевоенная программа.
В 1946 году Лео Уэлч, тогда финансовый директор Standard Oil, призвал Вашингтон «…сформулировать политические, военные, территориальные и экономические требования США к своему потенциальному лидерству в негерманской мировой области, включая само Соединенное Королевство, а также Западное полушарие и Дальний Восток».
Уэлч использовал в своем призыве американский деловой жаргон: «Как крупнейший источник капитала и крупнейший спонсор глобального механизма мы должны устанавливать темп и принимать на себя ответственность акционера-мажоритария в этой корпорации, известной как мир… с бессрочным мандатом. Это – постоянное обязательство»[118].
Джордж Кеннан, американский дипломат и политолог
В 1948 году Джордж Кеннан написал конфиденциальный внутренний меморандум для Государственного департамента. Он обрисовал в общих чертах послевоенную повестку дня американского властного истеблишмента: «У нас есть около 50 процентов мирового богатства, но только 6,3 процента мирового населения… В этой ситуации мы не можем не быть объектом зависти и обиды. Нашей реальной задачей в предстоящий период является разработка модели взаимоотношений, которая позволит нам сохранить это положение диспропорции без положительного ущерба нашей национальной безопасности. Чтобы сделать это, нам придется отказаться от всякой сентиментальности и мечтательности; и наше внимание должно быть сосредоточено всюду на наших непосредственных национальных целях. Мы не должны обманывать себя, что мы сегодня можем позволить себе роскошь альтруизма и мировой благотворительности»[119].
Кеннан, архитектор «политики сдерживания» периода холодной войны, выразил истинную сущность послевоенной американской политики. Кеннан был холодно честен и реалистичен относительно истинной послевоенной цели американской элиты: ею было американское мировое господство или, по крайней мере, та его часть, которую можно было захватить и удержать в 1948 году. Это и было предполагаемой «Великой областью» Совета по международным отношениям.