– И в чем мораль и вывод? Как быть впредь?

Токарев-старший пожал плечами:

– Впредь – не быть, а бить! Подошел – нахамил, сразу бежать – резкий разворот, сбиваешь первого, бьешь ногами, не глядя, по-уличному, прорываешься сквозь них, хватаешь кирпич, бьешь в колено второму, все кулаки в бровь и челюсть третьему – отскакиваешь, дышишь… Либо успокоятся, либо ты увидишь финку – тогда беги по-настоящему, дыхалки у тебя хватит.

– А если я с девчонкой?

Отец вздохнул:

– Тогда… Порежут. Если повезет – в больнице заштопают. Или – на погост.

– Жестко, – покрутил головой Артем.

– Правдиво, – хмыкнул отец…

…Голос Ани заставил Токарева очнуться от неприятных воспоминаний:

– Артем… Артем, ты что, не слышишь? Я говорю, что с Лешей на улице только такой спортсмен, как он, справится… Ну, если один на один… Правда?

Токарев оглянулся еще раз и чуть громче, чем следовало бы, ответил:

– Правда… Если один на один и если это будет не взрослый рукопашник…

Почудилось или нет скептическое хмыканье сверху? И вообще, почему Артема так задели, и не только задели, но и обеспокоили реплики какого-то незнакомого хмыря? В этих репликах была какая-то агрессия, какая-то угроза – реальная, но очень странная, совсем не такая, какая исходила, например, от напавших на Токарева «шкапинских». «Шкапинские» были злы, коварны, но тем не менее понятны и, как это ни странно, естественны в своих поступках. А вот от незнакомца шла какая-то совсем другая эмоция – темная, холодная и абсолютно непонятная. Чужая…

Разобраться в своих ощущениях Токарев не успел – Анька возбужденно сжала его руку и даже привскочила:

– Смотри, смотри!

На ринге вспыхнула рубка – на бокс это уже мало походило. Леха и Сева, остервенившись и практически не уворачиваясь, начали просто бить друг друга – каждый пропустил по нескольку ударов. Зрителей как будто подхватило – трибуны заулюлюкали, послышались выкрики, свист, аплодисменты невпопад.

На очередном ударе Торопова вздрогнула и вжалась носом Артему в плечо:

– Ой, Тема… Как будто по мне лупят! Как они такое выдерживают.

Токарев досадливо сморщился и, не слушая подруж-к у, заорал:

– Леха, Леха, зря, не надо! Леша, в свой футбол играй, в свой!

Артем кричал, зная, что Суворов его не слышит – во время боя боксеры почти никогда не слышат трибун: ватный гул, хрип своего дыхания и дыхания соперника – вот и все…

– Тема, Тема! – Аня нервно теребила Артема за рукав. – Так кто побеждает-то?

Токарев махнул рукой:

– Смотри! Лешка держится – превозмогает, а Сева – он улыбается. Значит – это месиво Севе нужно, он на нем выигрывает.

Напряжение зала разрядил гонг, возвестивший окончание раунда. Артем вскочил и, оставив Анну на скамье, бросился к рингу. Там, в красном углу, тренер что-то сердито выговаривал Суворову. Тренер Гордеева, наоборот, выглядел довольным, он громко и азартно вколачивал в уши Севе, словно гвозди забивал:

– Че ты с ним танцуешь? Прижми челюсти и при! Пропустил, не пропустил – давай! Ты его сломаешь, он тебя боится! Боли нет! Пропустил – и серия в голову! Лоб подставь – и серия в голову! Ты утюг – он белье! Пошел, пошел!..