С сумерками Кондрат Иванович оставил свет в доме и залез на чердак. Часов в десять дед Лука вышел на улицу в просторном дождевике, постоял возле столба и направился в сторону тракта. Темнело быстро, поэтому его фигура пропала сразу же за пепелищем. Это насторожило: Почтарь никуда ночью не ходил, запирался еще засветло, и к нему потом хоть застучись.

Прошел час, второй, Комендант начал подмерзать на сквозняке, но дед не возвращался. Если поехал куда на вечернем автобусе или попутках, то почему в дождевике? Обычно на выезд он наряжался…

Кондрат Иванович спустился в избу, переоделся в полушубок и снова залез на чердак. Отсутствовал пять минут, не больше, но обстановка уже поменялась. Теперь даже оптики уже не требовалось: один человек болтался на реке у старой мельницы, второй пришел от леса и устроился на взломанной даче напротив усадьбы Почтарей. Они почти не прятались, иногда выходили на открытое место и прогуливались, должно быть, согреваясь, чем будоражили собак и жеребца в стойле.

Ближе к утру появился третий, то ли проверяющий, то ли пришел на усиление, болтался по всей деревне, побывал у пепелища и даже сделал попытку зайти от реки во двор Космача, однако несколько минут простоял за баней и удалился огородами, выбирая путь по проталинам.

На рассвете все они затаились на своих постах и в седьмом часу, по команде, разошлись разом, всяк в свою сторону. Комендант спустился в избу, затопил печь, прилег на диван и, помня, что надо напоить и накормить коня, несколько минут поборолся со сном и все-таки уснул.

А проснулся от торопливых, гулких шагов и хлопка двери.

— Кондрат! — с порога заголосила старуха. — Лука як с вичора ушов, тай не вернулся. Ой, лыхо! Та шо же ж спишь, Кондрат! Луки нема! Ой-ой-ой!

— Куда он пошел на ночь глядя? — Комендант сел и стал натягивать кирзачи.

— Казав, у лис пойду!

— Чего ему в лесу, ночью-то?

— Тай казав, воздухом подышать! Каже, весна, у лисе любо!.. Ой, божежки, Кондрат! Пойди поищи!

— В чем пошел? Сапоги какие?

— Резиновы сапоги! Дюже холодни!..

Он надел куртку, повесил на пояс топорик в чехле и вышел из дома. Старуха вприпрыжку бежала сбоку и голосила чуть не в ухо. Комендант отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и прибавил шагу.

След Почтаря нашелся скоро, старик свернул с дороги в лес на краю поля, долго шел опушкой, после чего взял вправо, будто решил обойти деревню. Полкилометра он двигался от дерева к дереву, видно, останавливался, таился и слушал, потом резко пошел влево, к газотрассе. Снег подмерзал, образовывался наст, и следы становились слабее. В какой-то момент Комендант и вовсе их потерял, однако сделал круг и снова подсек отпечатки стареньких резиновых сапог. Дед Лука вплотную приблизился к газопроводу, но на просеку не вышел, долго стоял и топтался на одном месте, будто караулил кого. От этого места он снова повернул налево, в сторону лесовозной дороги, и тут к его следу присоединился еще один, рубчатый, от солдатских ботинок. Через полсотни метров они оба сорвались в бег, причем Почтарь скоро упал, но встал и пробежал еще немного, пока сбоку не появился третий след. Похоже, боролись недолго, снег примяли в двух местах, хорошо заметны были следы коленей. Дальше старика повели.