Сам Онуфрий в этот момент беседовал со стариком. Точнее – бился с ним насмерть, хотя и на другом физическом плане – в сфере магических воздействий и операций.

Харитон Кобяга считал себя очень сильным магом, поэтому он не сразу понял, что противник ни в чём ему не уступает. Во всяком случае седой старикан, возникший перед ним из воздуха, легко отбил «окоротки» – импульсные ментальные атаки, способные превратить любого другого человека в «соляной столб».

Отбил незнакомец – а это явно был волхв – и сугубо магический пси-удар, имеющий старорусское название неть, вызывающий блокировку нервных импульсов от глаз к мозгу, в результате чего человек переставал на какое-то время видеть. Мало того, старик сам нанёс ответный удар, и у Харитона перехватило дыхание – импульс дистанционной суггестии остановил его сердце!

Но со стороны нельзя было разобрать, что делают оба старика, отчего Владлен не сразу понял, что происходит.

Зато понял Дмитрий Булавин и дожидаться финала схватки магов не стал. Нырнул на землю с перекатом, подхватил пистолет и расстрелял всю обойму в зыбящийся силуэт Харитона Кобяги.

Этого оказалось достаточно, чтобы маг, обладавший обостренным чувством опасности, да ещё и трус при этом, получив несколько попаданий, автоматически перешёл на легкоступ и исчез. Сбежал, серьёзно раненный и почти ослепший от последнего удара волхва.

Появившиеся на дорожке, идущей через сосняк, прохожие с удивлением обнаружили на земле трёх парней, лежащих без движения, и краем глаза отметили скольжение каких-то теней и бликов, быстро исчезающих за деревьями.

Онуфрий накрыл Владлена и Дмитрия вуалью непрогляда, делая их и себя невидимыми. Дмитрий подобрал пакеты Тихомирова с не пострадавшими от «неправильного» применения продуктами и сапожками, взял его под руку, и все трое поспешили скрыться с места происшествия.

Машина с гостями подъехала к дому антиквара в десять часов утра.

Облака над Брянском начали расходиться, предвещая улучшение погоды, но было ещё холодно, всего плюс шесть, и вылезать из тёплого чрева «Мерседеса» не хотелось.

Чертков поёжился, усиливая теплообмен организма, внимательно огляделся.

Показалось, над улицей висит некая невидимая паутина, раскинутая пауком для поимки добычи. Но засмеявшиеся над чьей-то шуткой прохожие на другой стороне улицы сбили локацию, и ощущение растаяло. Тем не менее Чертков жестом подозвал охранника и послал его вперёд. Он верил в свои силы, знал возможности противника, однако даже мысли не допускал, что может ошибиться.

Охранник, кореец по национальности, вернулся через минуту.

– Всё тихо?

– Нормально.

Чертков хмыкнул, зашагал к дому антиквара, продолжая «принюхиваться» к полевой обстановке местности. Следов противника его «нюх» не улавливал, но абсолютно чистым психологически это место назвать было нельзя. И тем не менее конунг не стал перестраховываться, полагаясь на свои силы и опыт. Он давно не испытывал сомнений, принимая какое-то решение, и тем более не сомневался в своём превосходстве над любыми жизненными обстоятельствами.

Дом антиквара ничем не отличался от таких же деревянных усадеб окраинной части Брянска.