На улице они столкнулись со Славиком.

– Чувак, я к тебе.

– Мы идем на площадь.

Славик пошел вместе с ними. Игорь заметил, что тот тоже, будто встревожен: косые взгляды, осторожные слова, отсутствие прежних глупых шуток.

– Ты изменился, чувак, – выдал он, наконец, глядя как Игорь остановил брата, положив ладонь ему на грудь из-за приближающегося мотоцикла.

– Это так заметно?

Славик шмыгнул носом.

– Ты ладишь с братом, защищаешь его, у тебя появилась клевая девчонка.

– Девчонка?

– Новенькая, с которой ты вчера гулял и сегодня базарил на перемене.

– Ты видел меня вчера?

– Другие видели. Когда ты успел с ней замутить?

– Я не мутил, мы просто друзья.

– Ну да. И когда вы успели подружиться?

– В субботу на стадионе.

– Ты просто подкатил к ней?

– Что-то вроде того.

Славик странно на него посмотрел.

– Ты изменился, – повторил он.

– Может, мы просто взрослеем, Славик?

– Если так, то ты повзрослел очень быстро…

На площади Макс достал деньги и протянул брату, который по указанию купил все, что он просил: два шоколадных батончика «Баунти», один «Пикник», «Фанту», «Доктор Пеппер» и чипсы для Славика.

– Ну, ты богатый буратино, – усмехнулся Славик, забирая чипсы, – на обедах сэкономил?

Макс быстро кивнул, принимаясь объедать шоколад у «Баунти», чтобы затем погрузить в рот только кокосовую начинку – привычка, бесившая Игоря в детстве.

Игорь не стал мучать брата вопросами о деньгах – все после завтрашнего «часа Х», напомнил он себе, но заметил, что взгляд Макса снова стал тревожным и беспокойным, когда он посмотрел в сторону площади. Игорь обернулся, и уперся взглядом в памятник Ленину.

Неожиданно помог Славик.

– Что, Макс, вспомнил, как учудил в доме культуры? – Спросил он с усмешкой.

В памяти Игоря что-то шевельнулось.

Макс заулыбался и кивнул, но тревога не ушла из его глаз. Он погрузил в рот не до конца обглоданную конфету.

– Что там было в доме культуры? – Спросил Игорь.

– Ты че забыл? – Удивился Славик. – Это же месяц назад было…

– Не помню…

– Макс изрисовал картину… и ему прилетело.

На этот раз Игорь вспомнил.

Их коррекционный класс водили на какой-то концерт, и Макс зачем-то забрался в фойе на стул и нарисовал ручкой что-то на висевшей там картине. Это сразу заметили, подняли шум. Родителей вызывали в школу, и отец даже первый раз отвесил Максу подзатыльник. Правда, совсем легкий. Тяжелые полагались Игорю. Он тогда был доволен. За двадцать семь лет он ни разу не вспоминал этот случай, а в этой реальности прошел всего месяц.

Игорь посмотрел на брата. Что на него нашло тогда? Ведь хулиганство совсем не в характере Макса. Может, хотел доказать старшему брату, что не такой уж он паинька? Бедный Макс.

Весь следующий день Игорь наблюдал, как кажущиеся спонтанными события мистическим образом идут по четко заданному сценарию. Он хорошо помнил этот день. Помнил уроки в школе, помнил истерику учительницы английского и как учитель черчения швырнул в двоечника Терентьева половую тряпку. Помнил оттепель, накрапывающий дождь, пасмурное небо, сладкий запах материнских духов, свои зимние ботинки, которые он достал из шкафа, очищенную картошку, которую мать положила в большую кастрюлю, наполненную водой, и поставила в холодильник, наказав Игорю сварить ее на ужин. Эта кастрюля простоит там почти месяц…