Был еще молчаливый человек по кличке Студент, постоянно читающий детективы.
Все мужики подобрались спокойные и, что важно, почти непьющие.
– Эта койка давно тебя ждет, на ней раньше профессор отдыхал, хороший человек, – сказал пожилой, основательный водитель троллейбуса. – Значит, так, чтоб ты сразу знал. Убираемся по очереди, по неделям. Дежурный встает на пять минут раньше и кипятит чайник.
Несколько нюансов из частной жизни
Солнце бывает жарким, палящим. А бывает тихим, ласковым, нежным. Примерно так было у Анны Филипповны с теми несколькими мужчинами, которые время от времени возникали за эти годы в ее жизни.
После института она попала в детскую библиотеку. А так как свое дело она любила, то через год ее повысили – сделали заведующей залом научно-популярной литературы. Потом она стала главным библиотекарем. А потом стала директором.
Коллектив библиотеки был женским. Мужчины являлись только в образе сантехника, пожарного инспектора или родителя, пришедшего записать ребенка. Эти самые родители иногда и становились ее мужчинами.
Отчего-то все они скоро желали оставить свою семью и жениться на Анечке. И тогда Анна Филипповна сама оставляла их.
– Дура! – каждый раз выговаривала Ленка Каравай. – Пробросаешься своим счастьем. Костик вырастет, с кем ты тогда останешься?
– С ним! – говорила Анна Филипповна как о деле решенном. Она и в самом деле не могла представить свою жизнь без него.
– Ты думай, что говоришь! – сердилась Ленка. – Парню скоро девушку надо будет привести!
Сама она уже дважды успела сходить замуж и прицеливалась к третьему.
Первый раз Анна Филипповна заметила, что Костик подсматривает за ней как за женщиной, когда ему было лет тринадцать.
Может быть, он и прежде этим занимался, да она не знала. А тут вдруг обнаружила, что сын выстроил целую систему зеркал, чтобы видеть все, что происходит за спиной, когда она переодевается, а он за письменным столом якобы делает уроки.
Ей смешно тогда стало: только что она возила его в коляске и носила всю ночь на руках закутанного в одеяло, когда у него была простуда и поднималась температура, только что он, испугавшись идти в школу с незнакомой учительницей, умолял, вцепившись в ее руку: «Анечка, учись вместе со мной!» И его с трудом оторвали, чтобы отвести с классом.
И вот – уже проявляет к ней мужской интерес. И она не стала стыдить его или прятаться – наоборот, сделала вид, что не догадалась, и даже слегка показывала ему себя. Пусть увидит, если ему это так нужно.
Тем более что он по-прежнему оставался очень хорошим мальчиком. На родительских собраниях завуч несколько раз так и говорила ей при всех с чувством:
– Спасибо вам за вашего мальчика!
А когда другие матери жаловались на грубость своих детей, Анна Филипповна удивлялась и радовалась: у них с Костиком все было иначе. Он любил взять ее ладонь и приложить к своей щеке, любил, когда она прикасалась к его лбу губами, прощаясь перед уходом, они даже в кинотеатре сидели, нередко взявшись за руки.
Лет до семи-восьми по утрам в выходные он любил прибегать к ней под одеяло и, щекотно шевеля коленками, рассказывал всякие мальчишеские тайны.