И в молодые годы прыжок в воду с такой высоты стал бы для Кальтера серьезным испытанием. А сегодня исполнять этот трюк без очень веской причины ему бы и в голову не пришло. Но причина на это у Обрубка была действительно важная, и риск, которому он себя подверг, полностью того стоил.

Крепко прижатые одна к другой полусогнутые ноги. Согнутые в локтях и скрещенные на груди руки, а локти прижаты к телу тоже как можно крепче. Выпрямленные спина и шея. Зубы стиснуты, язык прижат к небу. Все мускулы пребывают в напряжении и готовности к сильному удару… Это только на вид вода выглядит мягкой и безобидной. Однако чтобы разбиться при столкновении с ней, достаточно плюхнуться в нее и с гораздо меньшей высоты. Если, конечно, не соблюдать элементарные правила техники безопасности при экстремальных прыжках в воду.

Кальтер по роду своей прежней службы знал эти правила назубок. Разве что, так же, как в стрельбе, он давно не практиковался в этом занятии. Но стоило ему сигануть из окна цитадели в океан, как все прежние навыки вспомнились мгновенно и автоматически. И когда спустя несколько секунд он приводнился, вода приняла отчаянного прыгуна хоть и жестко, но все же не убила, не оглушила и не покалечила.

Куприянов вошел в воду ногами вперед. Вошел не идеально, издав громкий всплеск и подняв тучу брызг. Удар ступнями о водную поверхность был почти такой же, как при прыжке на землю с приличной высоты. Отклони Кальтер в полете тело от вертикального положения хоть немного, он неминуемо поплатился бы за это. Но он сохранил правильную траекторию падения. И отделался лишь болью в отбитых ногах, которая, впрочем, не помешала ему сразу же всплыть. И затем удерживаться на поверхности, пусть даже грести, когда одна рука была железной, а другая удерживала пакаль, было той еще морокой.

Вырвавшийся на свободу узник не испытал никакой эйфории. Это была всего лишь формальность, а до настоящей свободы он по-прежнему рисковал не дожить. Но еще один важный шаг в этом направлении был сделан. И теперь все зависело от того, правильно или нет разыграет Кальтер те козыри, которые он успел к этому часу припасти. Козырей было, правда, совсем мало, но главный все еще оставался при нем, и это обнадеживало.

Обрубок не планировал долгий заплыв, да и куда вообще он мог добраться отсюда вплавь? Даже не до берега, а всего лишь до первого заметившего его торпедного катера. На что Куприянов, собственно, и нацелился. И потому было бы хорошо зажечь фальшфейер, чтобы плывущего в воде человека в форме охранника поскорее обнаружили.

Однако Кальтер от этого благоразумно воздержался, так как побоялся привлечь к себе внимание не только морпехов, но и зэков, наблюдающих из окон за морем. А они не откажут себе в удовольствии выпустить пару очередей по столь заманчивой мишени, как барахтающийся в воде вертухай. Без сигнального огня заметить его было уже гораздо сложнее. С катера — тоже, но пока ни один из них не подплыл к Обрубку достаточно близко, он на сей счет не тревожился.

Течение здесь и правда было сильным. Отплыв от тюремной стены на сотню метров, Кальтер прекратил грести, чтобы не тратить зря силы. Волны и так продолжали относить его на юго-восток, отчего расстояние между пловцом и точкой его старта быстро увеличивалось.